Они вторглись, как гунны на Рим, похоронив (временно, надеюсь) как мировую высокую культуру вообще, так и особенно безжалостно русскую национальную культуру в частности. Эта катастрофа коснулась меня не только как эстета, но и как гитариста-семиструнщика, собирателя и исполнителя русских и цыганских романсов и песен. «Семиструнка» («О, говори хоть ты со мной, подруга семиструнная!») – специфически русский этнический инструмент, на котором в моем детстве играли все вокруг – от мальчишек в подворотнях до Высоцкого, Окуджавы, Галича, Визбора, Кима и всех прочих. Но с приходом «битлов» все словно посходили с ума: «семиструнка» оказалась на помойке, а с ее уходом сменился репертуар, тон, стиль, дух исполнения. Он ощутимо утратил русскость – это очевидно для тренированного уха.
Я прекрасно понимаю, что причина торжества масскульта глубока. Она вполне адекватно описана Ортегой-и-Гассетом в его знаменитом труде «Восстание масс». Миллионы, миллиарды людей, которые ранее не имели ни доступа к культурным ценностям, ни досуга для их освоения и понимания, ни средств для самовыражения в культуре через ее заказ или производство, ни способа оценить со своей стороны произведения культуры, вдруг вышли, вывалились, выкатились на историческую арену. И внезапно оказалось, что все высокое и лучшее искусство прошлых веков – искусство господствующих классов – внутренне глубоко чуждо этим миллионам и миллиардам, несет на себе проклятие их классовой ненависти. Несет в себе генетическую память об эксплуатации, неравенстве, угнетении. Потомок крепостных крестьян или пролетариев испытывает внутреннее сопротивление, читая сугубо дворянскую русскую прозу, которую ему еще и почти насильно «втюхивают» в школе, или созерцая внутренне чуждые ему образы в музеях, где нельзя получить «никакого удовольствия, кроме эстетического». «Война и мир», «Евгений Онегин», «Незнакомка» Блока оскорбляют его внутренний мир, заставляя уважать и понимать героев, которые «с жиру бесятся». Ничего удивительного.
Именно этим объясняется тот бешеный успех, который неизменно выпадает на долю всего того, что разрушает традицию в глазах «восставших масс» – будь то авангардисты XX века со своей главной иконой – «Черным квадратом» Малевича, будь то Пабло Пикассо, жестоко, злобно, извращенно пародировавший своих недосягаемых и ненавистных «учителей» – от Гойи до Мане. Или пророк масскульта Энди Уорхол, превознесший рекламу консервированного супа как перл творения. Или Михаил Шемякин, превращающий в мерзкий гротеск образы русской классики. Или великий пролетарский – по-настоящему, в отличие от Горького, – писатель Владимир Сорокин, обгадивший в русской литературе все, до чего только смог дотянуться.
Именно этим объясняется и то, что оплотом подобной разрушительной ненависти, форпостом масскульта являются Соединенные Штаты Америки – страна, где поистине осуществилась заветная мечта Карла Маркса о воссоединении пролетариев всех стран. Ведь аристократы в Новый Свет не ехали, им и в Старом было неплохо. Ехали, напротив, те, которым со Старым Светом (и с аристократией) было не по пути. Которые радостно отряхивали со своих ног прах старого мира вообще. (Помните «Марсельезу»: «Отречемся от старого мира, отряхнем его прах с наших ног».) Они ехали в Америку, вывозя с собою жажду социального реванша и этот безумный пафос отрицания всей прошлой истории, стремление вывернуть ее наизнанку.
Они, эти пролетарии и мизерабли всех стран, таки соединились (и продолжают соединяться) в Америке. Они создали там свое государство, набрали кое-какую силенку – и теперь диктуют нам, всему миру, свой пролетарский вкус, свою пролетарскую мораль, свои принципы во всем: в политике, в нравственности, в семейном быту, в эстетике.
Что еще, кроме русской культуры, предельно аристократичной и вероцентричной по самой своей изначальной природе, способно поставить заслон этому глобальному беснованию масскульта?
Для этого вначале нужно лишь одно: признать во всеуслышание, со спокойным достоинством, что как и всегда, как и многие тысячи лет подряд, высшее искусство и высшие критерии в культуре – это искусство и критерии верхних общественных каст – жречества и аристократии. Искусство и критерии просвещенных элит. И что масскульт должен знать свое место – внизу общественной пирамиды.
А затем от нас потребуется широчайшая «культурная контрреволюция» (аллюзия на передачу Швыдкого неслучайна), в том числе перестройка всей работы телевидения. В первую очередь – Первого канала, основного поставщика непрерывного потока пошлости, глупости и всего самого низкопробного, что только есть в российском эфире.
Будет трудно. Когда из уст премьера Медведева я слышу повествование о том, как глубоко перепахало его в юности творчество, прости господи, Deep Purple – не Чайковский с Бородиным, не Мусоргский с Римским-Корсаковым, – я понимаю, как глубоко проникла в наше общество болезнь. Но отчаиваться не надо, все поправимо. Мы (я имею в виду Русское государство, в направлении которого неудержимо развивается ситуация) не можем и не должны отказываться от воспитывающей роли всех наших СМИ, электронных прежде всего. Не потакать низменным инстинктам и вкусам широких масс, а воспитывать в них человеческое – наша задача. Но для этого из СМИ должен быть изгнан низкий дух торгашества, а значит, изгнаны и его носители – адепты меркантилизма.
И конечно, раз и навсегда должен быть изжит дух «пустого рабского, слепого подражанья» (Грибоедов), паскудными, оскорбляющими русский глаз памятниками которого стали творения Михаила Посохина и его учеников – мерзкие задворки Нью-Йорка в сердце нашей Родины: Дворец съездов в Кремле, Новый Арбат, здание СЭВ и т.п. На новом историческом этапе подобной эпигонской дрянью наполнилась и лужковская Москва. Как можно русским людям полноценно жить с таким чужим лицом?! Как можно долее терпеть собственную наглядную вторичность?! Но и это поправимо: перестроили же безобразную стеклянную громаду «Интуриста», увенчивавшую Тверскую, в нечто более или менее соответствующее по стилю историческому центру Москвы.
Контрреволюция навсегда!
Когда в 1991 году рухнула вся налаженная жизнь советского общества, русский народ вновь на долгие годы погрузился во тьму. Ведь государство всегда было не просто главной, а единственной эффективной формой русской самоорганизации, на которую мы привыкли опираться и надеяться. А тут получилось, что государство предало свой народ, демонстративно повернулось к нему спиной. Мало того что фактически, так еще и идеологически, сущностно.
«Встала обида», – как сказал древний автор. Русский народ обиделся на предавшее его государство – и в свою очередь отвернулся от него. Потребовалась четверть века, чтобы огромными и самоотверженными, хотя зачастую и незаметными, усилиями миллионов людей, испытывая ежедневное противодействие внешнего и внутреннего врага и немыслимые сложности искореженного, ненормального быта, шаг за шагом осуществить новый поворот к осмысленному государственному существованию. Не хотелось бы обмануться, но по целому ряду существенных признаков я вижу, что наша жизнь налаживается, что происходит постепенная трансформация невразумительной, межеумочной Российской Федерации – в Русское национальное государство. Это результат, как сказал бы Лев Толстой, равнодействия бесчисленных воль народа.
Важнейшие шаги в этом направлении – начавшееся воссоединение разделенной русской нации (Крым – только первая ласточка), предоставление российского гражданства по праву рождения, по принадлежности к коренным народам России, усиление независимости российской внешней и внутренней политики от диктата Запада. И многое другое. Понятно, что такие достижения сами собою не даются, за ними стоит возрастание нашей экономической и военной мощи, об истинных параметрах которого мы вряд ли имеем представление. Еще в начале 2012 года я предположил, что Путин начал русскую национальную антилиберальную контрреволюцию, которую ждал и требовал наш народ. И кажется, я не ошибся.
Но для меня как для человека, посвятившего свою жизнь служению Красоте, важнее всего те изменения, которые происходят в мире Культуры. И я сегодня испытываю прилив оптимизма и воодушевления. Я считаю, что русскому народу (и русской интеллигенции как его гегемону) надо забыть свои обиды на государство и включиться всеми силами в ту созидательную работу, возможность которой сегодня, как кажется, может быть предоставлена.
Однажды такой поворот уже произошел в русской жизни. Когда после тотального жесточайшего разгрома всех русских основ в ходе большевистской революции и установления советской власти, когда, казалось бы, вся историческая Россия была «убита» (Николай Бердяев) или «вывернута наизнанку, как перчатка» (Зинаида Гиппиус), случилось нечто неожиданное. В начале 1930-х в Кремле появились люди, прозорливо увидевшие необходимость опереться на русский народ в грядущих мировых потрясениях. И тогда русской интеллигенции, русской культуре был протянут всего лишь мизинчик. Но душа нашего народа, исстрадавшаяся, почти убитая, истосковавшаяся по русскости, оказалась жива и полна скрытых сил. Она ухватилась за этот мизинчик и ответила лавиной книг, фильмов, пьес, опер, лекций, статей и других проектов, возрождавших русское национальное начало. Тысячи и миллионы русских людей всех возрастов и сословий включились в этот процесс изо всех сил, от всего сердца.
И случилось чудо – русский народ остался жив и верен себе, русский дух восторжествовал, пришла Великая Победа, и мы, дети этой Победы, выросли русскими людьми на тех самых книгах, статьях и фильмах.
Сегодня нам предстоит повторить этот подвиг наших дедов и отцов. Мы должны не только преодолеть весь тот негатив для нашего культурного бытия, который последовал в результате буржуазно-демократической революции 1991–1993 годов, но и заложить такие основы нашего культурного развития, которые предотвратят подобный негатив в будущем. Вернуться к себе – и быть собой на веки вечные: вот достойная задача, стоящая сегодня перед русской культурой.
26 апреля 2014 года
