Драгомир Анджелкович: «Россия должна предложить миру идеологию новой глобализации»

Интервью сербского историка, политолога и писателя Драгомира Анджелковича первому заместителю главного редактора альманаха «Развитие и экономика» Дмитрию Андрееву

Источник: альманах «Развитие и экономика», №12, февраль 2015, стр. 86

– Драгомир, готовясь к нашей беседе, я еще раз посмотрел твои работы в Сети и, хотя смог понять в них только какие-то самые общие вещи, так как не знаю сербского языка, убедился, что ты – как раз тот человек, который сможет ответить на интересующие меня вопросы. Я имею в виду твои тексты про истоки «бульдозерной революции», ее ход и ее последствия. Ты хорошо знаешь Россию, часто в ней бываешь, и сейчас ты, конечно, в курсе той оголтелой травли, которую Запад развернул против нашей страны и особенно против ее президента. В западных СМИ чуть ли не в открытую в адрес определенных групп нашей элиты говорится: сбросьте Путина, поменяйте режим, а мы обеспечим сохранность ваших активов и вашего бизнеса на Западе. В общем, ситуация у нас сейчас очень похожая на ту, что была в Югославии накануне той самой «бульдозерной революции» 2000 года. Некоторые эксперты даже проводят параллели между Путиным и Милошевичем: дескать, Милошевич в свое время обещал поддержку сербам за пределами Сербии, а потом дал задний ход, и Путин поступает точно так же в отношении жителей востока Украины. Хотя я считаю, что это сравнение некорректное, различий тут гораздо больше, чем какого-то внешнего сходства. Но ясно одно: Запад не простит Путину ни Крыма, ни поддержки – даже и без официального признания – Донецкой Народной Республики и Луганской Народной Республики. Всё, точка невозврата пройдена. И мне совершенно очевидно, что Запад дал отмашку на подготовку у нас «бархатной революции». Сегодня шансы этой затеи на успех ничтожны. Но кто знает, что будет через год, через два. Сейчас вообще трудно понять, как скажутся на уровне жизни большинства россиян санкции, будет ли инфляция – и если будет, то какая. Ты понимаешь, что от названных мною факторов напрямую зависит успех этой «бархатной революции». Но ее подготовка уже началась – я говорю о соответствующей обработке общественного мнения и месседжах симпатизантам Запада среди нашей элиты. Может быть, имеют место и какие-то другие действия, но об этом в открытых СМИ ничего не говорится. Словом, Драгомир, я хотел бы с тобой обсудить вопрос: как это все было у вас 14 лет назад, усматриваешь ли ты какое-либо сходство между ситуацией в Югославии накануне свержения Милошевича и в сегодняшней России?

– И к Сербии, и к России Запад относится одинаково: наши страны для него глубоко враждебны в цивилизационном и культурном смыслах – и это главное. Запад – и в первую очередь именно Америка как наиболее яркое его олицетворение – традиционно стремится максимально ослаблять те суверенные государства, которые не находятся в сфере его влияния. И я бы даже сказал еще резче – ослаблять до полной ликвидации их суверенного статуса. Да, собственно, даже и те страны, которые входят в так называемый коллективный Запад, уже трудно назвать стопроцентно суверенными в силу их очевидной зависимости от США. Но, конечно, главный оппонент для Америки – это православные славянские и иные государства незападного типа. Соединенные Штаты просто отказываются считать нас Европой: граница Европы в понимании Вашингтона пролегает там, где заканчивается католическо-протестантский мир. Однако при всей схожести восприятия Западом Сербии и России налицо и разница между нашими странами. И здесь я в первую очередь отмечаю именно тот аспект, о котором ты говоришь, а именно – устойчивость и жизнеспособность власти. Милошевич допустил много ошибок. О Путине такого не скажешь. Если посмотреть, какую Россию он принял в 1999-м и какой Россия является сейчас – через 15 лет, – то правление Путина можно с полной уверенностью назвать успешным. Безусловно, я не берусь судить о каких-то недочетах и недоработках – у кого их нет. Но в целом на всех направлениях политика Путина грамотная и адекватная. Чего, увы, не скажешь о политике Милошевича. Ошибки, которые он допустил, оказались фатальными и во многом предопределили отношение сербского общества к своему лидеру.

– Какие именно ошибки Милошевича?

– Милошевич руководствовался совершенно неправильным представлением о том, что суверенитет можно обеспечивать частично – гибко, ситуационно, жертвуя чем-то одним в пользу чего-то другого. А так поступать ни в коем случае нельзя. Уступок в вопросах, затрагивающих суверенитет государства, не может быть в принципе – от этого те, кто требует таких уступок, становятся еще более агрессивными и несговорчивыми. Скажем, в 1995-м он не стал оказывать военную помощь Республике Сербская Краина. Кто знает, если бы тогда Милошевич повел себя решительнее, если бы Белград выступил на защиту своих соотечественников, может быть, агрессии НАТО и удалось бы избежать. Ведь это только на словах операции «Молния» и «Буря» осуществлялись хорватской армией. Точнее, хорватской в этих операциях являлась одна лишь пехота. Авиация, ракетная и иная серьезная военная техника были натовскими. На чем тогда основывался расчет Милошевича, понятно: мы не вмешиваемся в дела Республики Сербская Краина – но в то же время рассчитываем, что и Запад пойдет навстречу в вопросах, касающихся других территорий компактного проживания сербов. Но как бы не так! После Сербской Краины натовцы нанесли удар по Республике Сербской и заняли ее западную часть. Боˆльшая часть сербского общества и политиков, включая даже тех, кто впоследствии поддержал «бульдозерную революцию» в октябре 2000-го, тогда требовали, чтобы официальный Белград защитил соотечественников. Но Милошевич на это не пошел – и с этого времени стал стремительно терять популярность. И даже последующие натовские бомбардировки 1999-го уже мало что могли изменить в восприятии Милошевича сербским обществом. Я хорошо помню, как многие в 1999-м говорили: если бы он, то есть Милошевич, резко отреагировал на действия против сербов за пределами Сербии, то не исключено, что никаких бомбардировок и не было бы. И такое рассуждение справедливо: Запад зондирует своих противников, ищет тех из них, кто дает слабину, и уже найдя таких – как правило, дожимает их до конца.

– То есть я правильно тебя понял, что перед «бульдозерной революцией» против Милошевича были уже не только люди прозападной ориентации, но и патриоты?

– Совершенно верно. Если до 1995-го в числе оппонентов Милошевича были практически одни либералы, то после невмешательства в дела Сербской Краины в лагере его противников оказались и многие из тех, что считали себя патриотами.

– А неужели эти патриоты, которые поддержали свержение Милошевича, не понимали, что он при всех своих минусах, при всей своей нерешительности тем не менее оптимальный национальный лидер, что другого просто нет?

– Естественно, сегодня понятно, что мы допустили ошибку. Мы хотели чего-то идеального – а в итоге потеряли даже то реальное, чем обладали и что в смысле отстаивания национальных интересов было значительно эффективнее и действеннее того, что мы потом получили… Да, задним умом, как по-русски говорится, все бывают крепки. Это сейчас, из сегодняшнего дня все видится иначе, все познается в сравнении. А в конце прошлого и в самом начале этого века мы были наивными максималистами. К тому же не следует сбрасывать со счетов и фактор массированной прозападной пропагандистской обработки нашего общества буквально с самого начала 90-х. Запад целенаправленно выстраивал здесь свои пропагандистские структуры – СМИ, и особенно телевидение, а также неправительственные организации. Следует подчеркнуть роль телевидения в подготовке свержения Милошевича. Уже с конца 90-х ведущие телеканалы страны открыто поддерживали оппозицию – хотя на тот момент еще нельзя было сказать, что они напрямую управлялись с Запада. Но когда в стране начались беспорядки, столкновения противников Милошевича с его сторонниками, Запад стал открыто финансировать эти телеканалы – заявляя, что тем самым поддерживает развитие демократии в Сербии. В скором времени не только центральные, но и местные телеканалы оказались под западным влиянием. Сложилась целая прозападная пропагандистская система – так называемая Демократическая сеть средств массовой информации, в которую вошли теле- и радиоканалы, а также печатные издания. Дестабилизация внутриполитической обстановки активно поддерживалась неправительственными организациями, сидевшими на западных грантах. Я слышал, что в России некоторое время назад НПО, получающие финансирование из-за рубежа, стали объектами повышенного внимания со стороны соответствующих служб на предмет антигосударственной деятельности. Все правильно – мы в свое время недоглядели. И в результате выстраивания всей этой информационно-пропагандистской инфраструктуры победа оппозиции – сейчас это совершенно очевидно – была просто неизбежной, предрешенной. Например, еще до начала активной фазы беспорядков осенью 2000-го оппозиция уже полностью управляла университетским сообществом.

– Студенты были «очарованы»?

– Если бы только студенты! Прежде всего это профессора, определяющие погоду в университетской среде. Их элементарно перекупали: давали солидные гранты, которые не шли ни в какое сравнение с крохотными профессорскими зарплатами. И в итоге даже те из профессоров, что раньше находились на непримиримых антизападных позициях, просто перестали высказываться на политические темы. А другие и подавно превратились в яростных лоббистов как бы «демократических» перемен. И эта поменявшая свои взгляды и убеждения профессура стала обращать в свою веру и студенчество. Поэтому я бы сказал, что такое перерождение в университетах началось именно с преподавателей.

– А как получилось, что демократические идеи так быстро дали всходы в сербском обществе – в общем-то традиционалистски ориентированном?

– Нет, Дмитрий, в том-то и дело, что Милошевича свергла не столько демократическая, сколько националистическая оппозиция. Точнее, националистическая риторика оппозиции была наиболее громкой, так как для подавляющего большинства сербов демократические ценности собственно ценностями в прямом смысле этого слова не являлись и не являются по сей день. Запад четко просчитал, чем можно пронять душу простого серба – представителя большинства нашего общества. Вовсе не тем, что Милошевич правит недемократично, а тем, что он не защищает сербов, а значит – не отстаивает национальные интересы страны. На этот пропагандистский ход работало и то обстоятельство, что когда в 1999-м начались бомбардировки, Милошевич не успел защитить Косово. И тогда еще один общественный сегмент отвернулся от него и стал считать его национальным предателем.