– Главная угроза для власти Путина – так называемая шестая колонна. Это понятие весной ввел политолог Александр Дугин. Что такое «пятая колонна» – понятно. А «шестая колонна» – гораздо более опасная вещь. Это либеральная прозападная группировка, встроенная во власть и потому обладающая реальным влиянием на процесс принятия управленческих решений. Думаю, что наиболее деликатные акции Запад будет проводить – и уже проводит – именно через эту самую «шестую колонну».

– В Сербии именно это и произошло. О предательстве политических элит, об их капитуляции перед Западом накануне и во время октябрьских событий 2000-го я уже говорил. А ведь это была не оппозиция, а именно – если использовать термин Дугина – «шестая колонна»! Эта «шестая колонна» рассчитывала остаться на своих местах и при новом – послереволюционном – режиме. Да, у кого-то это получилось. Тех, кто при Милошевиче занимался бизнесом, не стали трогать. Но все остальные – крупные государственные и политические деятели, представители генералитета, армейского, полиции и госбезопасности, – поплатились за свое предательство. В лучшем случае они оказались не у дел. А в худшем – попали на скамью подсудимых в Гаагу. Запад никогда никому не прощает отстаивания антизападной позиции – даже если потом этот человек покается в содеянном и будет всеми силами стараться доказать свою преданность новым хозяевам. Просто нет никакой уверенности в том, что такой «раскаявшийся» когда-нибудь снова не начнет бороться с Западом. И пусть каждый россиянин, которому дороги интересы его страны, помнит, что если он в какой-то момент усомнится в правильности своего политического выбора и подумает, а не лучше ли попытаться найти с Западом общий язык, то он тем самым совершит непоправимую ошибку. Таким поступком он навредит не только России, но и себе самому, так как на Западе не очень-то жалуют перебежчиков. А то, что Запад хочет развалить Россию, максимально ее ослабить, несомненно. И это не какие-то там пропагандистские сказки, а самая что ни на есть банальная правда. Бжезинский об этом в свое время открыто писал. Многие американские политики высказывались в таком же духе. Вспомним хотя бы Мадлен Олбрайт. Уже давным-давно разработаны планы раздела России на несколько маленьких государств. Запад ждет лишь подходящего момента, чтобы приступить к реализации этих замыслов. Следующим кандидатом на, так сказать, геополитическую стерилизацию Запад видит Китай. Западу ради достижения безраздельного мирового господства необходимо расправиться с этими мировыми гигантами. Поэтому сегодняшняя ситуация во многом напоминает Вторую мировую войну: тогда в случае поражения стран антигитлеровской коалиции весь мир превратился бы в колонию фашистских стран, прежде всего Германии, и сейчас такая же участь ожидает страны, не входящие в коллективный Запад, если Россия и Китай перестанут быть великими и суверенными державами.

– Мы всё говорим о роли элит в «бархатных революциях». Но, конечно, нельзя сбрасывать со счетов и преобладающие в обществе настроения. Скоро будет три года, как десятки тысяч выходили на Болотную площадь и на проспект Сахарова, протестуя против возвращения Путина в Кремль. А в этом году антипутинские акции даже в Москве собирают жалкие горстки – я уже не говорю об остальной России. Присоединение Крыма и вообще политика на украинском направлении, несмотря на всю ее очевидную уязвимость для критики, привели к тому, что многие вчерашние белоленточники больше не позиционируют себя как противников режима. Во всяком случае, они не выражают публично свое неприятие Путина. Политический водораздел прошел как раз по Украине: за политику Путина или против политики Путина. Но все эти всполохи народной любви очень переменчивы и ненадежны. Ты сам только что рассказал, насколько деструктивным оказалось разочарование в Милошевиче – разочарование, охватившее большинство сербского общества. И я очень боюсь, что наше по-детски капризное и политически незрелое общество может точно так же в одночасье разочароваться в Путине. Тем более что все видимые основания для такого разворота налицо. Порой с точки зрения здравого смысла и впрямь трудно понять те или иные его шаги. Посуди сам, ДНР и ЛНР стали развивать успешное наступление – и оно вдруг остановлено. Можно лишь догадываться, почему так произошло. Потому что Россию не устраивает даже дружественный сухопутный коридор до Крыма – я уж не говорю об этих республиках, не охватывающих и всей территории соответствующих областей. России нужна вся Украина – ну разве что, может быть, без ее запада – как братское и дружественное государство-сосед. Может быть, Путин руководствовался и какими-то иными соображениями, когда он остановил наступление ополченцев. Не знаю. Ты очень интересно показал, как в октябре 2000-го случился перепад в общественных настроениях в Белграде. И я очень опасаюсь аналогичного перепада у нас. Зашкаливающий сейчас рейтинг Путина – неустойчивая вещь. По этому поводу хочется переиначить известное выражение из «Горя от ума» Грибоедова: «Минуй нас пуще всех печалей народный гнев, народная любовь»…

– Естественно, для Путина важно сохранить российское влияние на как можно большей территории Украины, особенно среди русскоязычного населения. В принципе это отдельный большой разговор – как России следует вести себя в отношении Украины. Поэтому скажу коротко: выжидательная стратегия Путина совершенно правильная. Надо просто запастись терпением и элементарно дождаться того момента, когда нынешняя украинская власть сама рухнет. Ведь единой Украины уже фактически не существует. И вовсе не из-за того, что на востоке страны существуют самопровозглашенные ДНР и ЛНР. А огромная территория – кстати, населенная преимущественно русскоязычными, – контролируемая Коломойским, разве подконтрольна официальному Киеву? Пока Донецк и Луганск успешно сопротивляются и даже переходят в контрнаступление – да, подконтрольна, но и то с существенными оговорками. Но стоит только ситуации на востоке Украины как-то стабилизироваться, я думаю, Коломойский станет вести себя иначе. Я полагаю, что тогда и другие территории тоже не захотят во всем слепо подчиняться режиму Порошенко. Но всего этого надо дождаться. Понятно, что многие нетерпеливые хотят всего и сразу. Но если ты доверяешь своему президенту, то доверяй ему во всем. К сожалению, сейчас в России многие патриоты упрекают Путина в том, что он якобы предает интересы России, открыто не поддерживая ДНР и ЛНР. Подобные претензии мне очень напоминают обвинения Милошевича в измене за непоследовательную, как тогда многим казалось, поддержку сербов. И я думаю, что в самое ближайшее время Запад сделает ставку именно на таких недовольных Путиным патриотов. Либерального майдана в России не получилось – Болотной больше не существует. Зато шансы патриотического майдана, патриотической Болотной – особенно на фоне репортажей, в которых показывают обстрелы городских кварталов Донецка, – сейчас велики как никогда. Очень симптоматично, что либеральная оппозиция с ее обвинениями Путина в попрании демократии словно по команде замолчала. Сейчас Путина упрекают только из патриотического лагеря: что он предает национальные интересы, не посылая войска на Украину, что он нерешителен из-за опасения растерять свои контакты на Западе, что он боится собственной элиты, готовой его свергнуть в отместку за санкции. Ох, как мне все это напоминает травлю Милошевича из патриотического лагеря! Но Милошевич и сам тогда совершил еще одну страшную ошибку. Он, вместо того чтобы говорить народу правду, начал – с подачи некоторых лиц из своего окружения – произносить лозунги, в которые свято уверовал сам. Например, он говорил примерно следующее: «Мы победили НАТО. Это наша моральная победа. Они хотели захватить Сербию, но мы их остановили. Мы сегодня – последний бастион свободного мира, крепость, которая охраняет славянство и православие». Милошевич словно стал воспринимать себя эдаким донкихотом, который один борется против Запада, который хотя и потерял что-то в этой схватке, но в целом одержал моральную победу. Может быть, в чем-то такой взгляд и справедлив: он победил хотя бы уже в том смысле, что почти десять лет оттягивал на себя внимание и силы Запада, дав тем самым России возможность как-то встать на ноги. Но подобное объяснение если и выглядит правомерным, то лишь сейчас, если смотреть на Сербию 90-х – начала нулевых из нашего времени. А в момент их произнесения Милошевичем эти слова звучали чуть ли не как насмешка над национальным бедствием. Ему надо было совершенно иначе расставить акценты: что, мол, сделали всё что смогли, а большее нам было просто не по силам, сами не отдали Косово – и это уже хорошо. Но Милошевич вместо этого, как одержимый, твердил о победе и раздавал сотни боевых орденов отличившимся в борьбе с натовской агрессией. Всё это производило очень странное и тягостное впечатление. Тут, конечно, следует еще сделать поправку на наш менталитет – менталитет южного народа. Для нас правдой является скорее не какая-то не зависящая от нас данность, а именно то, что мы сами считаем правдой. Путин аналогичных ошибок не допускает. Он не говорит о победе над Западом. Он вообще предпочитает словам дела.

– Драгомир, ну а теперь-то Сербия что – движется по пути в Евросоюз? Знаешь, я сейчас второй раз в Белграде, хожу по улицам вашей замечательной столицы, смотрю на людей, и мне почему-то кажется, что Сербии в Евросоюзе не быть. Нет, это прежде всего какое-то иррациональное ощущение, чувство – не более того. Я ведь прекрасно знаю, что после 2000 года Сербия официально объявила, что намерена вступить в Евросоюз. И с тех пор никто из сербских лидеров не опровергал этой целевой установки. Но тем не менее у меня как-то не склеиваются вместе – Сербия и Евросоюз. Да к тому же ведь можно привести и вполне рациональные аргументы, почему вступление Сербии в ЕС – дело не просто отдаленного, но фантастического будущего. Кризис продолжается. Захочет ли Европа платить за интеграцию нового члена? Да вы и совершенно не готовы к европейским стандартам.

– Дмитрий, а что ты называешь европейскими стандартами? Если европейский стандарт – это Кончита Вурст, то тогда никакой нормальный человек не захочет такого евростандарта.

– Нет-нет, я говорю исключительно об экономике. Европа за Грецию-то не хочет платить, за Португалию со скрипом платит. А тут еще новые нахлебники, понимаешь. Да от Сербии просто отмахнутся, и никакой Обама из-за океана ничего не сможет поделать. Европа подсчитает свои деньги – и не захочет платить. Это если говорить о Европе – стороне принимающей. Позиция Европы в этом смысле, как мне кажется, достаточно легко просчитывается. Совсем другое дело Сербия. С одной стороны, ее пророссийская позиция очевидна и не вызывает сомнения. Но с другой стороны, как я уже сказал, стратегический курс на интеграцию в Европу никто не отменял. И вообще по силам ли такая геополитическая переориентация вашим прозападным режимам, которые руководят Сербией с 2000 года?

– Да вряд ли корректно называть наши режимы после 2000 года прозападными хотя бы уже потому, что Сербия с октября 2000-го является оккупированной страной. До этого мы были суверенным государством, а после стали оккупированной территорией. И не только по причине поражения от натовской агрессии, но и в результате того, что Запад приватизировал все наши наиболее привлекательные активы. Сразу после «бархатной революции» еще никто не мог составить ему конкуренцию. И западный бизнес скупил наши банки, СМИ, то есть все, что представляло для него какую-то ценность. Одновременно Запад всерьез взялся за «перевоспитание» нашего молодого поколения – тысячи студентов получили гранты на продолжение образования в западных университетах. Может быть, я сейчас скажу и кощунственную вещь, но даже при прогерманском правительстве генерала Недича во время гитлеровской оккупации у нас было больше суверенитета, чем после 2000 года. Недич что-то делал для Сербии, да и оккупационный режим оставался во многом поверхностным. А сейчас ставленники Запада повсюду – в госаппарате, в системе образования, в СМИ. Установлен повсеместный тотальный контроль, чтобы, не дай бог, ни у кого не возникло даже малейшего желания выйти из-под контроля Запада. Когда Коштуница в бытность его премьером Сербии попытался было в 2008 году дистанцироваться от Запада, его буквально за несколько недель поставили на место – устроили массированную травлю в СМИ – и вынудили подать в отставку. И как Сербия может всему этому сопротивляться? Если посмотреть на карту, то видно, что мы почти со всех сторон окружены натовскими странами. Если бы Сербия находилась на месте Белоруссии, тогда, конечно, мы могли бы чувствовать себя иначе.

– Да в НАТО не все так уж однозначно. Вот рядом с вами находится Греция – член НАТО. И ее отношения с другим членом НАТО – Турцией – не просто сложные, а чуть ли не конфликтные. Это хорошо известно. Точно такая же непростая ситуация и внутри Евросоюза между отдельными его членами.

– Согласен, но когда Америке что-то требуется, она вынуждает европейцев принимать нужные ей решения. В 1999-м та же Греция – наш традиционный друг, православная страна – заявила, что она против бомбардировок, но голосовать соответствующим образом не стала. Румыния – тоже православная страна – не поддержала агрессию против Сербии, потому что сама опасается, что завтра получит собственное Косово в Трансильвании, где проживает много венгров. Но тем не менее Румыния предоставила свои военные базы для атак на Сербию. Да, Европа неоднородна, но когда Америка чего-то хочет, все тут же забывают об этой неоднородности. И это не только в Восточной Европе, но и в Западной Европе. Шрёдер в свое время лишь попытался действовать без оглядки на США – его тут же сломали. Поэтому-то на Западе – как, впрочем, и в нынешней Сербии – политики вынуждены проводить ту политику, которая выгодна Америке, что бы они при этом ни думали про себя – этого права у них пока не отнимают.