Выход в космос и начало его освоения были для Стругацких не какими-то оторванными от жизни событиями. Они воспринимались братьями как наступление новой эры. Осенью 1959 года Аркадий Стругацкий писал в газете «Литература и жизнь»: «И вот пришел день, когда лунный перелет стал фактом. Мечта осуществилась. Человек дотянулся до космического тела – пока только до ближайшего. Вероятно, в скором времени первые космонавты ступят на почву Луны, и Луна перестанет быть объектом научной фантастики».
Таким образом, если европейский романтизм XIX века явился отторгающей реакцией на научно-технический прогресс, то советский романтизм 60-х органично его дополнял. Ему также было свойственно утверждение самоценности духовно-творческой жизни личности, изображение сильных страстей и характеров, но активность человеческой натуры вырисовывалась как направленная на научное познание и совершенствование общества. В XVIII веке романтическим называли всё странное, фантастическое, существовавшее в литературе, а не в действительности. Да и романтизм XIX века часто обращался к прошлому – отсюда такая популярность его преломления в исторических романах той эпохи. Научно-технический романтизм, напротив, нацелен в будущее и вовне, он не отвергает экзистенциальных начал, но считает их принципиально познаваемыми. Его романтика направлена на познание неведомых далей, изучение космоса, строительство нового мира – он ведь возник из соприкосновения чудесного и реального, что и произошло с наступлением космической эры во второй половине 50-х – начале 60-х. Прорыв в космос виделся реальным воплощением мечты, о которой прежде говорилось лишь в разного рода фантастических – а то и откровенно сказочных – произведениях. Не потому ли всего лишь несколько лет спустя советские люди с такой естественностью отнеслись к принятой на XXII съезде новой Программе КПСС, которая для иного современного человека выглядит как политическая утопия.
Философская концепция научно-технического романтизма переходила в плоскость политического сознания – ее выводы затрагивали взгляды людей и начинали влиять на их общественное поведение. Этот процесс постепенно происходил в СССР с начала 60-х: восхищение успехами НТР при поддержке партии, активно содействовавшей тогдашней инноватике, перерастало в интерес к социальному проектированию, а затем и моделированию политических утопий и антиутопий.
Это было таким же важным фактором формирования мировоззрения поколения «шестидесятников», как и смерть Сталина (во всём спектре ее трактовок), как и ХХII съезд и все те политические события, которые произошли позже. Научно-технический романтизм порождал готовность к кардинальным переменам в обществе, и эту готовность высказывал Аркадий Стругацкий в цитировавшейся выше статье в «Литературе и жизни»: «Но мечта не стоит на месте. Ее провозвестники, писатели и поэты, тянутся дальше, в коммунистическое будущее мира. В превосходном научно-фантастическом романе “Туманность Андромеды” Иван Ефремов показывает нам, что и в далеком будущем не прекращается борьба, гигантская благородная борьба Человека против природы. Человек уже не обороняется, он наступает. Эскадры звездолетов летят к далеким мирам, пытливая мысль бросает Человека на новое, невиданное завоевание – на преодоление физической природы пространства и времени».
Преодоление физической природы пространства и времени и преодоление политической инерции социальных процессов сливаются как в утопии Ефремова, так и в ранних идеалах его последователей – Стругацких. Успехи НТР порождают завышенные социально-политические ожидания. Подтверждение такого слияния – в той же статье Аркадия Стругацкого: « мечта получила мощное научное обоснование. Но она еще оставалась мечтой. Путь к ее осуществлению лежал через долгие годы большевистского подполья, через залп “Авроры”, через создание первого в мире социалистического государства. Он, этот путь, обеспечен был превращением нашей родины из нищей страны в “страну мечтателей и ученых”, вооруженную мощной индустрией, мощным сельским хозяйством, обладающую огромными энергетическими возможностями, вырастившую великолепные кадры рабочих, техников и ученых. Нет, совсем не случайно первые вымпелы землян, сброшенные на лунную поверхность, украшены гербом Советского Союза. Именно Советскому государству, которое в силу социалистического строя способно сконцентрировать на решении той или иной проблемы самые лучшие кадры, самые лучшие предприятия и самые лучшие материалы, суждено было стать родиной первых искусственных спутников и космических ракет, как и первой атомной электростанции, первого по мощности ускорителя элементарных частиц, первого атомного ледокола».
Подобная социализация эйфории, вызванной научно-техническими свершениями, привела на первых порах к тому, что Стругацкие обозначили появление двух новых социальных групп, или – в их терминах – «типов человека».
Первый тип – массовый научный работник. Стругацкие отмечали, что «только в нашей стране численность работников, непосредственно занятых научной деятельностью, перевалила за миллион человек». Причина появления этой социальной группы – распространение НТР, что фантасты считали фактором важнейшего политического значения. Они рассматривали массового научного работника как новый «горизонтальный пласт общества» – что в какой-то мере сопоставимо с сегодняшними представлениями о среднем классе. Стругацкие утверждали, что «отпечаток», который накладывался на личность такого массового научного работника «спецификой условий научной работы, прекрасно соизмерим с формирующим влиянием, скажем, обстановки крупного промышленного предприятия на личность квалифицированного рабочего». Хотя массовый научный работник, по мнению братьев, и не оправдал возлагавшихся ранее на него надежд, но в целом он, по их мнению, развивался в общем ключе социального прогресса.
Второй тип по Стругацким – это «Массовый Сытый Невоспитанный Человек», «мещанин» или «кадавр, не удовлетворенный желудочно». Появление этой социальной группы стало следствием того, что люди получили доступ к материальным благам, но культура их осталась на прежнем феодальном уровне. Здесь намечалось первое разногласие Аркадия и Бориса Стругацких с официальными постулатами марксизма, так как они считали приоритетно необходимым именно культурное развитие человека. Сам факт возникновения этой социальной группы Стругацкие называли удивительным, что позволяет говорить о том, что изначально в вопросе развития и распространения материальных благ они были сторонниками марксизма. На протяжении 60-х годов разрастание этой социальной группы Стругацкие считали главной угрозой на пути построения коммунизма, с которой призывали активно бороться. Таким призывом фактически стал их роман «Хищные вещи века».
Свое понимание современности начала 60-х годов Аркадий и Борис Стругацкие высказали в статье «О советской фантастике», в которой выделили три фактора, которые, по их мнению, формируют историческую реальность.
Первый фактор: «Третья часть человечества, не дожидаясь остальных двух третей и невзирая на все связанные с этим трудности, приступила к построению коммунистического общества, в котором открываются неограниченные возможности для свободного развития человеческого духа».
Второй фактор: «Современная наука открыла, а темные силы немедленно приняли на вооружение чудовищные средства разрушения, способные навсегда прервать историю или, во всяком случае, отбросить человечество далеко назад».
Третий фактор: «Специфические обстоятельства – страх перед Третьей мировой войной, необычайное обострение идеологической борьбы, разлагающее влияние империалистической пропаганды на Западе и огромные трудности послевоенного периода, тлетворные последствия господства культа личности у нас – привели к необычайной активизации мирового мещанства. Это выражается в усилении тунеядских, потребительских тенденций, в небывалом пренебрежении интересами социума и каждого человека в отдельности, в стремлении переложить ответственность за свои действия на совесть других, в нежелании думать и учиться. Всё это отчетливо видно на примере стран Запада, но и наша страна в немалой степени оказалась заражена тем же недугом».
Взращенная научно-техническим романтизмом массовая готовность к чуду давала основание для формирования и развития новой идеологической мотивации. Так, на XX съезде КПСС было заявлено о существовании «многообразия форм перехода к социализму» и подчеркнуто, что гражданские войны и насильственные потрясения не являются необходимым этапом пути к новой политической формации. Съезд отметил, что «могут быть созданы условия для проведения мирным путем коренных политических и экономических преобразований».
Тезис о «многообразии форм перехода к социализму» означал, что теперь становилось возможным публично размышлять о перспективах развития социализма и о том, как будет выглядеть будущее коммунистическое общество. Иными словами, будущее после XX съезда дозволялось разглядывать не только на пять, но и на пятьсот лет вперед. С этого доктринального разворота, по мнению польского исследователя литературного наследия братьев Стругацких Войцеха Кайтоха, и началась пропаганда строительства утопии в научной фантастике. Стало распространяться мнение, что научно-фантастическая литература должна, наконец, создать коммунистическую утопию, а в книгах технологического направления надлежащее место следует уделять показу социальных последствий описываемых достижений.
Данная установка получила развитие на XXII съезде КПСС в октябре 1961 года. На съезде был принят новый Устав партии, содержавший «Моральный кодекс строителя коммунизма», и новая Программа КПСС, в которой, в частности, утверждалось, что к 1980 году будет создана материально-техническая база коммунистического общества. Между тем общество поняло это как обещание построения непосредственно идеального общества к 1980 году. На различие этих понятий указывали, в частности, Стругацкие, разрабатывая проблему мещанства. В своих ранних статьях они писали о том, что материальная база для идеального общества уже создана, теперь дело за педагогикой.
Приведенные в новой партийной Программе характеристики коммунизма можно разделить на три группы:
- экономические условия, которые могут обеспечить столь мощное развитие производительных сил (в особенности кибернетики и автоматики), чтобы завалить человечество доступными для всех благами;
- политические изменения: ликвидация классов и социальных прослоек, замена государства самоуправлением, основанным на самодисциплине;
- последствия экономических и социальных перемен для жизни отдельной личности (всестороннее развитие каждого, воспитание в людях естественной, крепкой потребности в труде).
Последнюю проблемную группу официальные партийные документы освещали довольно скупо, да и создавать на их основе конкретный образ будущей жизни мог далеко не каждый. Отсюда и внезапный интерес «ответственных органов» к научной фантастике, на который с готовностью ответили Стругацкие и другие фантасты. Так, братья взялись за разработку фактически философии и мировоззрения будущего. Тогда же они начали конструировать политическую модель идеального общества, чем впоследствии продолжали заниматься до начала 90-х.
