Кадр их фильма «Исчезнувшая империя» режиссера Карена Шахназарова
Что же будет с Родиной и с нами?
Борис Межуев
Источник: альманах «Развитие и экономика», №3, август 2012, стр. 58
Борис Вадимович Межуев – кандидат философских наук, доцент философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, соредактор портала Terra America
Упущенные шансы медведевского четырехлетия
Термин «перестройка-2» был пущен в оборот в 2008 году режиссером и политическим писателем Сергеем Кургиняном, который выступил с одноименным циклом статей в газете «Завтра». Цикл статей был призван раскрыть козни мировой закулисы и ее местной агентуры, нацеленной на повторение трагических для российской государственности событий конца 1980-х – начала 1990-х годов.
Общий вывод был таким: «перестройка-1» разрушила СССР, «перестройка-2» сокрушит Россию. Яркий образ возвращающейся катастрофы будто блокировал способность вменяемых охранителей говорить рационально о необходимых для политической системы России изменениях. Гиперлоялистам кургиняновского образца во всем мерещились тени «горбачевизма» и «перестройки». Между тем Кургиняну прекрасно подыгрывали те радикалы, которые напротив всячески радовались приметам наступления «политической весны», ждали новую «перестройку» не столько как шанс улучшить и оздоровить систему, сколько как спусковой крючок будущих «великих потрясений».
Однако и умеренно-лояльная часть политического класса всячески остерегалась ассоциаций с «перестройкой» в связи с медведевскими призывами к модернизации. Один из наиболее известных политологов путинской эпохи – Глеб Павловский – в конце 2011 года, как бы в противовес антилиберальному «охранительству», связывал наступление «перестройки-2», то есть спонтанного обсыпания системы, с действиями Путина по возвращению в президентское кресло. Получалось, что Медведев как лидер страны охранял систему, которую разрушал Путин. Поскольку контуры этой охраняемой Медведевым и разрушаемой Путина системы оставались не прочерченными со всей наглядностью, образ «путинской перестройки» – в отличие от либеральной «перестройки-2» – не прижился.
Лояльный лагерь разделился на три части. Ультра-лоялисты хотели возвращения «золотого века» «путинизма» второго срока – 2005–2007 годов. «Системные либералы», штабом которых был покровительствуемый либеральным крылом медведевцев ИНСОР, грезили о зрелом ельцинизме – или, точнее, о «путинизме первого срока». Они не мечтали ни о чем большем, чем о возвращении выборности губернаторов и членов Совета Федерации, а также упрощенной регистрации партий. Наконец, системный центр в лице балансировавшего между «умеренными либералами» и «ультраохранителями» Владислава Суркова и единого с ним идеологически Анатолия Чубайса возлагал надежды на «технологическую модернизацию», которая в ходе естественного своего развертывания должна решить проблемы «модернизации политической».
Каждая из этих трех точек зрения была абсолютно бесперспективной. Россия – не азиатская страна, и режим личной власти с опорой на полностью послушную и управляемую партию для нее не подходит. Тем более что в перестроечные и постперестроечные годы Россия насладилась если не политической свободой, то политической динамикой, и признаки ностальгии по времени подобной «движухи» в медведевское четырехлетие буквально витали в воздухе. Удовлетворение же тем, что сформировалось в 2000-е, убывало день ото дня даже в самых лояльных Путину общественных средах. «Технологическая модернизация» сама по себе не являлась никаким решением никакой проблемы. Хотя бы потому что в условиях даже не коррупции, а коррупционного перерождения всех классов и сословий в обществе и в первую очередь класса государственных управленцев, успехи такой модернизации выглядели весьма и весьма проблематичными.
Чтобы обеспечить успешное развитие хотя бы одной отрасли народного хозяйства, хотя бы одного государственного проекта, должен был появиться новый слой управленцев, ориентированных на политическую славу и общественное признание, а не на тривиальное личное обогащение. Откуда этот слой людей мог прийти в нашей закрытой политической системе? Между тем возвращение в ельцинизм тоже являлось довольно сомнительным рецептом. Отступление к региональной вольнице и многопартийной, но по-прежнему бесправной Думе привело бы просто к очередной бессмысленной встряске государственного организма. Правда, уже без надежды на системное улучшение. Температура повысилась бы, а инфекция осталась.