А у Китая в запасе имеются, скажем так, достаточно объемные инструменты дальнейшего влияния на финансовую систему США. У КНР по-прежнему огромные — всё еще самые большие в мире — золотовалютные резервы (см. рис. 5).
Невзирая на то, что эти резервы за полтора года снизились с почти $4 трлн до нынешних примерно $3,6 трлн, в их составе еще находятся трежериз на сумму не менее $900 млрд... Кроме того, у Китая в его «кубышке резервов» есть и очень большие объемы акций крупнейших американских фондов и корпораций, массированные продажи которых могут обрушить американские финансовые рынки.
Тем не менее, хочу подчеркнуть, что хотя экономическая война между Китаем и США явно идет, она идет очень осторожно с обеих сторон.
США понимают, что Китай — не только обладатель упомянутой «дубины» американских трежериз и фондовых активов, распродажа которых может стать для американских финансов крайне болезненной. Китай для Америки — еще и важнейший торговый партнер, обеспечивающий внутренний американский рынок массовой, дешевой и качественной продукцией очень широкого ассортимента, которую Америке в краткосрочной и среднесрочной перспективе заменить просто нечем.
Китай, в свою очередь, понимает, что США — это гигантский платежеспособный рынок для китайских товаров, возместить потерю которого Пекину в обозримой перспективе опять-таки нечем и негде. Особенно в кризисе глобального спроса. США для Китая, с сегодняшним оборотом взаимной торговли более $520 млрд в год, — крупнейший торговый партнер. Даже растущий китайский торговый оборот со всеми странами Европы вместе взятыми — примерно такой же, как с одной Америкой.
Так что у США и Китая пока слишком прочная финансовая и торговая взаимозависимость, чтобы не идти на открытую экономическую войну без крайней необходимости.
Еще один очень показательный пример того, что жестко ссориться с Америкой Китай не намерен, — подписание во время визита Си Цзиньпина в США в сентябре контракта с «Боингом» на покупку 300 самолетов на сумму $38 млрд. Однако этот крупнейший и очень выгодный для «Боинга» и Америки контракт заключен с определенными китайскими условиями: делиться частью технологий. Оговорено, что хотя сборка самолетов, их испытания и сертификация идут в США, но при этом используется значительная часть деталей и комплектующих изделий, которые будут произведены по американским технологиям в Китае.
***
Видимо, сейчас одно из важнейших направлений идущей в Китае борьбы с финансово-экономическим кризисом — начатая китайским правительством реорганизация системы контроля за финансовой сферой.
Если до сих пор различные финансовые организации контролировались не только ЦБ (Народный банк Китая), но и еще тремя правительственными ведомствами, то сейчас задумано создание единого «мегарегулятора», который должен объединить контрольные функции для надзора над всеми финансовыми организациями (банки, страховые компании, брокерские фирмы, управляющие активами и т. д.).
Эта реорганизация, кроме предотвращения и выявления махинаций в финансовой сфере, призвана резко сократить объемы «вспухшего» в период бурного роста страны теневого банкинга, который негласно контролируют центральные и региональные элиты и который премьер Госсовета Ли Кэцян недавно назвал «экономической язвой страны». Представляется, что эта реорганизация в значительной мере ставит целью прекратить или, по крайней мере, резко сократить финансово-кредитное самоуправство региональных элит.
Процесс идет очень жесткий. 20 ноября китайский официоз «Женьминь Жибао» сообщил, что министерство общественной безопасности КНР и Народный банк Китая, начиная с апреля, раскрыли свыше 170 случаев ведения нелегальной банковской деятельности и отмывания денежных средств, суммарный объем которых превысил 800 млрд юаней ($125,34 млрд).
***
Нельзя не видеть, что сокращение мирового спроса ставит перед китайской «мировой фабрикой» очень серьезные проблемы.
Снижение темпов роста ВВП и роста благосостояния населения на фоне высоких социальных ожиданий обостряет социально-политический протест — который в Китае, как и элитная борьба, никогда не прекращался. Речь идет о сотнях тысяч мелких и более крупных протестных акций в год. Не о десятках, не о сотнях, а о сотнях тысяч. Это вполне официальные и признанные данные.
Особую роль здесь всегда играл высокий и болезненный разрыв в уровне развития и доходах населения между «богатыми» приморскими восточными провинциями Китая, где в основном и были сосредоточены производственные мощности страны, и «бедными» западными и центральными провинциями, откуда шел главный приток рабочей силы на заводы «мировой фабрики».
Трудовые мигранты из деревень западных провинций, которые в годы «экономического бума» стремились на заводы развитых восточных провинций, теперь возвращаются домой с закрывающихся на востоке предприятий. Возвращаются они от достаточно высоких зарплат на этих заводах к сравнительной бедности в родных местах. И этот контингент — вполне социально взрывоопасный «материал». Особенно опасный для исламизированных регионов, прежде всего Синцзянь-Уйгурского автономного округа, где никогда не исчезало исламистское террористическое подполье. Которое, отметим, в нынешнем году явно активизируется. Играйте в самые проверенные казино от CasinoPoisk.com на русские рубли. Выбирайте проверенный клуб из нашего рейтинга и выигрывайте реальные деньги.
Китайское руководство социально-экономический риск разрыва в уровне развития восточных и западных провинций осознавало давно. И еще при прежнем председателе КНР Ху Цзиньтао начало реализацию масштабных программ сокращения этого разрыва. Эти программы в западных и центральных провинциях включали и гигантские инфраструктурные проекты, и огромные объемы промышленного строительства, и большие кредиты в социальную сферу. В этом году — отметим, отчасти благодаря кризису, «затормозившему» развитие восточных приморских регионов, — западные и центральные провинции впервые обгоняют по темпам роста регионального ВВП восточные провинции. Для Китая это, с точки зрения политической устойчивости страны, очень важное социально-экономическое и социально-психологическое достижение.
***
Следующая экономическая проблема Китая — огромный объем набранных китайскими корпорациями внутренних и внешних кредитов. Эти кредиты брались в расчете на выход мировой экономики из кризиса и дальнейший рост экспорта и внутреннего потребления. Выхода из кризиса, увы, не произошло, а кредитные долги остались. Причем большая часть кредитов (и, соответственно, долгов) фактически была скрыта от контроля, поскольку шла через «теневой» банкинг.
В результате у Китая весьма большой совокупный внешний и внутренний долг, в основном накопленный корпорациями. По разным оценкам, различающимся по «прикидкам» доли «теневого банкинга» в кредитах, этот долг составляет от 3 до 5 трлн долларов, некоторые аналитики говорят чуть ли не о $12 трлн. Но даже это сравнительно немного по мировым меркам: у большинства стран Европы отношение долга к ВВП существенно больше, чем у Китая. Тем не менее, такой долг с учетом его достоверно не известной «теневой» составляющей ставит под вопрос экономическую устойчивость многих, в том числе крупных, корпораций и банков.
