Он нам дорог с юных лет
Елена Федоренко

10 июня исполнилось 100 лет со дня рождения Тихона Хренникова. Лауреат Ленинской, трех Сталинских, Государственных премий СССР и России, Хренников более четырех десятилетий возглавлял Союз композиторов, и его авторитет был непререкаем. Написанные им песни становились народными, в театрах страны шли его оперы и балеты, в концертных залах звучала симфоническая музыка.

В постсоветские времена ситуация диаметрально изменилась. Имя Хренникова не дает покоя потомкам: его обвиняют в травле молодых композиторов, конъюнктурности, сталинизме. Недавно пианист Евгений Кисин, вспоминая о добрых делах композитора, на которые тот был поистине щедр, сказал: «Думаю, что если бы даже Хренников не написал ничего, кроме этой дивной песни («Московские окна». – «Культура»), его имя вошло бы в историю. Вспомним же – про себя или вслух тихонько: «Он мне дорог с давних лет, и его яснее нет, московских окон негасимый свет…»

В преддверии юбилея состоялся наш разговор с внуком композитора Андреем КОКАРЕВЫМ – главой Благотворительного фонда Тихона Хренникова.

культура: Как и где отмечаете столетие?

Кокарев: В разных городах России. На концертах в Москве, Ельце, Орле, Воронеже, Чебоксарах, Томске, Владимире, Магадане музыка Хренникова звучала в исполнении лучших оркестров и хоровых коллективов. Впереди – выставки, юбилейные вечера в Томске, Иркутске, Тюмени, Челябинске, Омске, Твери, Перми, Ярославле, Рыбинске, Красноярске. В Липецке пройдет кинофестиваль «Гусарская баллада». 9 июня в Концертном зале имени Чайковского за пульт встанет Валерий Гергиев, он же проведет юбилейный концерт в Ельце, где родился композитор.

В день рождения Тихона Николаевича в БЗК выступят его ученики, 16 июня в Самаре – скрипач Никита Борисоглебский и правнук композитора Тихон Хренников-младший (он же осенью проведет большое концертное турне по городам России). Пять концертов в Осташкове сложатся в фестиваль «Музыкальные вечера на Селигере», в Томске пройдет Открытый сибирский конкурс на лучшее исполнение произведений Хренникова. Кульминация намечена на 8 декабря – в Большом театре состоится финальное торжество.

Цель юбилейного года – поднять интерес к музыке Тихона Николаевича. Меня более всего волнует, что последнее время она предана забвению.

культура: Что Вы имеете в виду? Песни Тихона Николаевича поет вся страна, да масштаб торжеств впечатляет…

Кокарев: Я имею в виду отнюдь не только Россию. Музыку Хренникова еще в 30-х годах исполняли Леопольд Стоковский, Юджин Орманди, Шарль Мюнш. Так он ярко начинал! Я случайно купил в букинистической лавке Лондона книжку «Советские композиторы», выпущенную в Англии в 1943 году. В ней представлена биография дедушки. Сейчас же в западных энциклопедиях тиражируются скабрезные анекдоты о нем. Открываете серьезное музыкальное издание, а там о Хренникове написано только то, что он 40 лет тиранил советскую музыку, успев сгнобить за это время Шостаковича, Шнитке, Денисова, Губайдулину, etc.

культура: Хренникову до сих пор вменяют в вину доклад 1948-го года о формализме в музыке?

Кокарев: Да, но тот доклад он искупил всей последующей жизнью. Как на весах: на одной чаше – доклад 48-го года, на другой – множество людей, которым он помог за сорок три года руководства Союзом композиторов. Ни одного человека не сдал власти, всех отстоял. А ведь власть стирала людей в лагерную пыль.

культура: Доклады-то в советской системе, мы знаем, готовил не один человек.

Кокарев: Но Хренников – прочитал. Кто готовил постановление и доклад – западным читателям надо объяснять. Навесить ярлык легче. Да и позиция для критики весьма удобна – своей должностью Тихон Николаевич олицетворял режим. Его музыка уже многие годы не исполняется за границей, с тех пор, как он возглавил Союз композиторов СССР. Можно называть Хренникова кем угодно, но он в первую очередь выдающийся музыкант, и написанная им музыка достойна исполнения. Говоря современным языком, он композитор топового уровня. Масла в огонь подлили эмигранты.

культура: То есть не только Шостакович, который якобы рассказал небылицы Соломону Волкову?

Кокарев: И Мстислав Ростропович, и Михаил Гольдштейн, и, конечно, автор «воспоминаний Шостаковича». Знаете, все они с дедушкой дружили, что называется, не на жизнь, а на смерть. Ростропович не только играл Виолончельный концерт, посвященный ему Хренниковым, но и писал о нем хвалебные слова, включил его сочинение в свой знаменитый Лондонский марафон наряду с шедеврами виолончельной музыки. Когда Ростроповичи уезжали за границу, свою собачку Терри они оставили у родственников Хренникова. Гольдштейн тоже играл дедушкин концерт. У меня хранится много письменных свидетельств и замечательных фото, говорящих о теплых отношениях к Хренникову всех этих эмигрантов до того, как они покинули Союз. Однако ничто не помешало им потом топтать диски с записями хренниковской музыки и множить слухи. Они, конечно, использовали ситуацию холодной войны для сколачивания собственного политического капитала. Сразу поняли, что Западу нужен плачущий Шостакович, а не жизнерадостный Хренников. Выработался стереотип: жизнеутверждающие мелодии льют воду на мельницу коммунизма, а жизнь в Советском Союзе может порождать только музыку страдания.

культура: В гениальной музыке Шостаковича многое определял его характер и его фобии…

Кокарев: По природе он пессимист, дедушка – оптимист. Их нельзя было заставить писать другую музыку – честь им и хвала за это. Так ли уж гнобили Шостаковича? После 1948 года он получил две Сталинские, Государственную и Ленинскую премии, причем – в течение нескольких лет, и именно тогда, когда Хренников возглавил музыкальную секцию Сталинского комитета по премиям.

Их сталкивали с самого начала, тут еще про противостояние Ленинграда и Москвы не надо забывать. В 30-е годы, когда дедушка приезжал в Ленинград, они с Шостаковичем музицировали в четыре руки. Отношения охладели после того, как Хренников написал оперу «В бурю». Эта песенная опера Шостаковичу не понравилась, и он написал дедушке длинное письмо, где уверял, что опера – однодневка. В «желтой» околомузыкальной прессе я прочитал очередной анекдот, как дедушка якобы в ярости разорвал письмо и топтал портрет Шостаковича. Письма он не рвал, оно хранится в моем архиве, ответ Шостаковичу написал, хотя и не отправил. Обиделся, конечно, страшно. Он был влюблен в эту оперу, даже дочь свою назвал Наташей по имени главной героини, отказавшись тем самым от бриллиантов, обещанных ему Немировичем-Данченко при условии, что новорожденную назовут Екатериной. Сам же Немирович-Данченко завещал на своих похоронах исполнить одну из сцен оперы «В бурю». В советские годы она пользовалась популярностью, ее ставили во многих театрах. Худрук «Геликон-оперы» Дмитрий Бертман рассказывает, что он раз тридцать ее в детстве слушал и до сих пор помнит наизусть.