Роль религии в глобальном противостоянии постсекулярной эпохи (сокращенная версия)
А. В. Белокобыльский, В. С. Левицкий
Современность нельзя считать простым продолжением эпохи Просвещения, базирующейся на ценностях секулярного разума. Несмотря на то, что западная культура вышла из лона христианства в результате процессов рационализации и секуляризации, ее светскость сегодня находится под вопросом. Причем вопросом не внутренним, а внешним. В мире формируются цивилизационные проекты, замешанные на религиозных ценностей и бросающие вызов основаниям западной культуры. В свете этих вызовов западу приходится внимательнее относится к собственным ценностям и культурным альтернативам, а также создавать стратегии сосуществования в мире, утрачивающем культурную однополярность. Попытка очертить основные культурные альтернативы западного проекта и возможные пути минимизации напряженности между ними и западной культурой и является целью настоящей статьи.
Показательно, что для постсоветсткого интеллектуала понятие «секуляризация» практически не знакомо. Это отличает его от интеллектуала европейского, так как нормальный образованный европеец видит в современном этапе развития своего общества новый этап секуляризации латинской христианской культуры. Если взглянуть на историю Европы, то именно на рубеже I и II тысячелетий произошли кардинальные изменения, приведшие к рождению через несколько столетий новой, как мы говорим сегодня, модерной Европы. Эти изменения – формирование нового типа города, рождение университета и схоластической (т. е. «школьной») теологии, а также светского пространства общественных отношений стали следствием невиданного ранее единства европейской культуры, объединенной вокруг христианского учения, литургии и проповеди. Постепенно утрачивая религиозное наполнение, Европа превращалась в более-менее светское культурное пространство, со временем распространившееся на часть Америки, Азии, Австралию.
Собственно распространение светского культурного пространства (сегодня обобщенно называемого Западом), имевшее в своей основе формирование нового типа коммуникации, и есть исторически первое проявление того процесса, который сегодня мы называем глобализацией. Необходимо обратить внимание и на то, что секуляризация как практически полное выхолащивание религиозных смыслов из культуры в истории человечества, в отличие от рационализации религии (нормального этапа в становлении любой развитой религиозной традиции), произошла в человеческой истории лишь однажды и именно в средневековом латинском христианстве [2]. В отличие от «нормальных» трансформаций религиозных традиций, происходивших в разные времена и на разных континентах, в процессе которых существующие религии изменялись или порождали новые религиозные движения, в Европе появился новый, нерелигиозный тип культурного бытия и общества. Это новое общество развивалось и расширялось в религиозной среде, в частности и христианской, с которой светский Запад сосуществует уже более трех столетий.
В отличие от религиозного и традиционного обществ, которые имели мифологические представления о мире и человеке, прошлом и будущем, светская западная цивилизация сформировала собственное понимание себя и мира. Светские представления сложились в результате рациональной «зачистки» христианского мировоззрения от религиозных и мифологических элементов. Вплоть до сегодняшнего дня западный человек верит (причем практически в религиозном смысле) в существование материального мира, появившегося в результате Большого взрыва, историю и прогресс, не замечая некоторой «неестественности» и бездоказательности этого «символа веры».
Однако именно с этой верой было связано взрывоподобное развитие научного знания, а также знания технологического. Следует заметить, что технологический прогресс, следствием которого и стала индустриальная цивилизация, был связан не столько с научными открытиями, сколько со сменой способа видения мира [3, с. 51]. Именно в науке зародился подход, который мы практикуем до сегодняшнего дня и который разительно отличается от религиозного и традиционного: мы стремимся подчинить природу и изменить окружающий мир.
Собственно это – вера в существование подлежащего изучению, целенаправленному изменению и покорению мира, а также осуществляющего изучение/изменение/покорение человека (общества), и составляют сущность того универсального проекта развития человечества, который сформировался в границах западной цивилизации. Именно бытие в этом модерном проекте символизировало для Европы культуру в отличие от религиозного варварства. Против него, «религиозного варварства», был объявлен «крестовый поход», получивший название Просвещения. Крестоносцы разума, благодаря сплоченности и технологической вооруженности, сметали на своем пути архаические и разрозненные ряды своих религиозных оппонентов и расширяли ареал западного общества.
Однако некоторые отрезки границы западной цивилизации оставались более-менее устойчивыми на протяжении столетий. Именно здесь, на востоке и юге Европы, в диалоге-войне-сосуществовании, заимствуя и переосмысливая западные новации, формировались религиозные ответы на западную экспансию. Речь идет о православном и исламском мирах, которые во многом повлияли на становление западного варианта христианства и самой западной культуры, однако оставались до поры до времени не секуляризированными. Именно они первыми, заимствуя теперь уже западные универсальные представления о мире и будущем, сформировали религиозные проекты глобального развития. От модерного проекта они отличались тем, что западный универсализм (ценностей, норм, представлений о правах человека, либеральных ценностях, конституционных правах, конституционизме и т. д.) заменялся на универсализм религиозный.
Альтернативы западному пути развития
Сегодня можно уверенно говорить о, как минимум, трех альтернативах западного проекта – китайском, российском и исламском проектах глобального развития. Хотя они предлагают различные формы борьбы с западной гегемонией, каждая из сформированных альтернатив будет играть все более важную роль в будущем, и, возможно, инициирует формирование новых ценностно-мировоззренческих систем. Уже сегодня указанные проекты пренебрегают устоявшимися традициями в международных отношениях, например, запретом вмешательства во внутренние дела суверенных государств.
Важной особенностью современного этапа развития мир-системы является то, что указанные проекты, в их умеренном варианте, взяты на вооружение официальными структурами некоторых государств (таких, например, как Иран, Турция, Россия, Китай). Официальные правительства, руководствуясь соответствующими идеологиями, пытаются противостоять экспансии западной культуры и распространять собственные культурные приоритеты. В этой связи уместно вспомнить, например, центры фонда «Русский мир» и Института Конфуция, действующие по всему миру, а также исламские культурные центры, в частности, «Мериленд Кюллие», открытый в начале 2016 года Р.Т. Эрдоганом в США. Однако стоит отметить, что в это же время возникают и образования, которые открыто не признают и не придерживаются норм международного права. Наиболее известным примером такого рода следует считать так называемое Исламское государство.
Можно выделить несколько общих черт, присущих упомянутым альтернативным проектам: 1) принципиальное отрицание универсальности западных ценностей и предписаний; 2) интерпретацию западных ценностей как инструмента подчинения и эксплуатации других культур; 3) обращение к собственной истории и религиозным традициям в поиске собственных культурных ценностей и норм. Так, по поводу упадка западного образа жизни и проблематичности его ценностных оснований высказывались не только вдохновители «Русского мира», но и идеологи китайского проекта. Например, Президент Академии общественных наук Китая Ван Вейгуан подчеркивал в своих выступлениях, что Запад намеренно, но безосновательно выдает собственные ценности за общечеловеческие [6, с. 139]. Так же исламские страны, например, Турция, претендуют на собственную историческую и ценностную уникальность. Что же до сторонников радикального исламского проекта, то они вообще отказывают западным ценностям в каком бы то ни было позитивном содержании.
