Россия: в поисках приоритетов развития
Александр Бузгалин
Источник: альманах «Развитие и экономика», №3, август 2012, стр. 92
Александр Владимирович Бузгалин – доктор экономических наук, профессор МГУ имени М.В. Ломоносова, главный редактор журнала «Альтернативы»
Прошлый век стал эпохой сразу нескольких глобальных переломов. Первый – «социалистический эксперимент» – закончился декларативным признанием его неудачи. Второй – научно-технический – разворачивается вот уже более ста лет, но при этом регулярно меняет направления и тренды. Третий – культурно-цивилизационный – как был, так и остается под вопросом.
Для нашего Отечества ситуация выглядит еще более проблемной. Позади – Российская империя и Советский Союз плюс ужасы «шока без терапии». Впереди – надежды не столько на качественные изменения роли нашей страны с 67-м местом в мире по индексу человеческого развития, сколько на стабильность.
Еще недавно задумываться над вопросами нового качества развития мира и нашей Родины в среде серьезных интеллектуалов России считалось неприличным романтизмом. Но ситуация изменилась. И серьезный разговор о том, кто, куда и как эволюционирует в современном мире, каковы при этом раскладе сценарии возможного развития России и может ли интеллигенция повлиять на выбор тренда, стал нас всерьез волновать. Хочется почувствовать свою сопричастность к тому, что делается в мире и в стране. Хотя бы интеллектуальную. А может быть и не только…
Экономика и общество XXI века: альтернативные векторы
постиндустриальных тенденций
О глобальных, качественных изменениях мира, вызванных технологическими сдвигами последних десятилетий, написаны сотни книг. Более полувека назад интеллектуалы открыли научно-техническую революцию. Даниэль Белл более 40 лет назад назвал эти трансформации «постиндустриальными», а возникающую систему – «обществом услуг». Элвин Тоффлер чуть позже – «третьей волной». Мануэль Кастельс и Ко – «информационным обществом». Есть еще и «посткапитализм», и «общество знаний», и «человеческая революция», и много другого. Повторять основные моменты этих работ – занятие скучное и ненужное: многие их и так хорошо знают. Поэтому напомню лишь самое главное.
Творческая деятельность создает не просто информацию или новшество.
Во-первых, она производит культурную ценность, которая в пределе бесконечно остается востребованной человечеством (как правила арифметики или поэмы Гомера). И это культурное благо неограниченного использования, такой «пирог», который становится тем больше, чем больше едоков его поглощают. Чайковский приходит и «съедает» испеченный Пушкиным «пирог» – поэму «Евгений Онегин». В результате появляются два «пирога» – опера и поэма. Поэтому в принципе в мире культурных ценностей становится возможной (а, на мой взгляд, и необходимой) всеобщая собственность, собственность каждого на все. Это формула, восходящая к идее всеобщего труда у Карла Маркса, работам отечественных философов-шестидесятников Эвальда Ильенкова, Генриха Батищева, Николая Злобина, Владислава Келле, Льва Науменко и др. и часто ныне воспроизводимая Вадимом Межуевым.
Смысл этой формулы на первый взгляд прост: каждый из нас потенциально является собственником всего культурного богатства человечества – любых научных знаний и произведений искусства. Дело за малым – способностью «съесть» этот пирог, освоить, распредметить это богатство. Перед каждым из нас открыты богатства Ленинки, ценность которых несоизмерима с самым дорогим автомобилем, распахнут Эрмитаж, по сравнению с которым любая вилла любого олигарха – сарай.
Во-вторых, она создает новое качество ее субъекта – человека знающего, человека любящего, человека, способного чувствовать красоту. Самое смешное, что это результат, который нельзя ни купить, ни украсть. Его можно только со-творить.
В-третьих, творчество есть всегда еще и процесс общения. Того, что Михаил Бахтин называл субъект-субъектным отношением, диалогом. И в нем тоже нет места отчуждению: способность слышать другого (будь то учитель или ученик, дирижер или один из музыкантов оркестра, автор написанной тысячу лет назад книги или коллега по лаборатории) не продается, не покупается, не поддается насилию. Можно перекупить учителя или музыканта, но нельзя купить способность к диалогу с тем или другим.