Фрагмент мозаики из храма Святой Софии. XI век

Пытаясь залить пожар вечной войны не кровью, а золотом, Византия
от рождения до смерти своей работала на эту самую войну.

Но все это бы­ли цве­точ­ки по срав­не­нию с тем, что на­ча­лось в VIII–IX ве­ках. Я имею в ви­ду ико­но­бор­че­ст­во – на­и­бо­лее яр­кую стра­ни­цу «ду­хов­ных ис­ка­ний» Ви­зан­тии.

Ис­то­ки ико­но­бор­че­ст­ва сле­ду­ет ис­кать в со­су­ще­ст­во­ва­нии в аре­а­ле Ви­зан­тии трех ав­ра­ами­чес­ких ре­ли­гий, из ко­то­рых две – иу­да­изм и ис­лам – от­вер­га­ют вся­кое идо­ло­пок­ло­н­ство. Вли­я­ние этой идеи ох­ва­ти­ло не толь­ко ви­зан­тийс­кие ди­о­це­зы, не­пос­ре­д­ствен­но на­се­лен­ные му­суль­ма­на­ми и иу­де­я­ми или рас­по­ло­жен­ные в приг­ра­ничье – ря­дом с ара­ба­ми и пер­са­ми, но и глу­бо­ко про­ник­ло во все слои ви­зан­тийс­ко­го об­ще­ст­ва. И де­ло да­же не толь­ко в том, что им­пе­ра­то­ры стре­ми­лись уст­ра­нить про­во­ци­ро­вав­ший, разд­ра­жав­ший мо­мент в от­но­ше­ни­ях с иу­дейс­ким и му­суль­ма­нс­ким ми­ром, унич­то­жить все прег­ра­ды, кам­ни претк­но­ве­ния, ме­шав­шие ук­ре­пить там свое вли­я­ние. Прос­то рев­ность о «пра­виль­ном хрис­ти­а­н­стве» рас­ко­ло­ла ви­зан­тийс­кое об­ще­ст­во свер­ху до­ни­зу. При этом не­ма­ло­важ­ную роль сыг­рал и фак­тор мно­го­на­ци­о­наль­нос­ти им­пе­рии и ее ке­са­рей – Ль­ва III Исав­ра, Ль­ва IV Ха­за­ра и Ль­ва V Ар­мя­ни­на. Проз­ви­ща-эт­но­ни­мы глав­ных ак­то­ров ико­но­бор­че­ст­ва го­во­рят о мно­гом. (Что ка­са­ет­ся исав­ров, то так на­зы­вал­ся во­ин­ствен­ный на­род Ма­лой Азии, Лев Гу­ми­лев счи­тал их по­том­ка­ми ки­ли­кийс­ких пи­ра­тов.) За им­пе­ра­то­ра­ми-ико­но­бор­ца­ми сто­ял со­от­ве­т­ству­ю­щий эт­ни­чес­кий ду­хов­ный опыт и пред­поч­те­ния. А за ни­ми – ме­жэт­ни­чес­кие про­ти­во­ре­чия, оп­ре­де­ля­ю­щие обыч­но все и вся.

Про­яв­лял­ся эт­ни­чес­кий фак­тор и во внут­рен­них расп­рях. Иног­да воз­ни­ка­ет та­кое впе­чат­ле­ние, что про­ти­во­ес­тес­твен­ное пос­то­ян­ное про­жи­ва­ние бок о бок раз­ноп­ле­мен­ных масс за­ря­жа­ло все об­ще­ст­во мощ­ней­шим за­ря­дом не­тер­пи­мос­ти и аг­рес­сии, ко­то­рый толь­ко ждал по­во­да, что­бы раз­ра­зить­ся взры­вом. То есть от­су­т­ствие на­ци­о­наль­ной скре­пы у Ви­зан­тийс­кой им­пе­рии не мог­ло быть ком­пен­си­ро­ва­но на­ли­чи­ем скреп-си­­­­му­ляк­ров – язы­ка и ре­ли­гии. Пер­вич­ное, из­на­чаль­ное не под­ме­ня­ет­ся вто­рич­ным, про­из­вод­ным. У Вто­ро­го Ри­ма не бы­ло на­ро­да-хо­зя­и­на, этот факт нель­зя ни от­ме­нить, ни прик­рыть ка­ким-ли­бо фи­го­вым лист­ком.

Дом без хо­зя­и­на неп­ро­чен и пре­ис­пол­нен скверн.

Зла­то и бу­лат

Ме­та­ли­ся сму­щен­ные на­ро­ды…

Мож­но за­дать­ся воп­ро­сом: как же при всех этих внут­рен­них про­ти­во­ре­чи­ях, разд­ра­ях и нест­ро­е­ни­ях Ви­зан­тия умуд­ря­лась вы­жи­вать в нед­ру­же­ст­вен­ном ок­ру­же­нии и про­тя­ну­ла все же це­лых ты­ся­чу сто двад­цать три го­да (ес­ли счи­тать от пе­ре­но­са сто­ли­цы из Ри­ма в Конс­тан­ти­но­поль в 330 го­ду)? По­че­му ее ник­то так дол­го не мог унич­то­жить, ра­зор­вать, как ра­зор­ва­ли За­пад­ную Римс­кую им­пе­рию?

На это есть нес­коль­ко от­ве­тов.

Во-пер­вых, Ви­зан­тию все же не­од­нок­рат­но и не без ус­пе­ха раз­ры­ва­ли, от­ди­рая каж­дый раз не­ма­лые кус­ки. Сво­е­го мак­си­маль­но­го раз­ме­ра, как в VI ве­ке, она в даль­ней­шей сво­ей судь­бе уже ни­ког­да не дос­ти­га­ла. К се­ре­ди­не XI ве­ка она сок­ра­ти­лась прак­ти­чес­ки до Бал­кан и час­ти Ма­лой Азии, а на­ка­ну­не окон­ча­тель­но­го па­де­ния и вов­се не име­ла ни­че­го, кро­ме сто­ли­цы.

Во-вто­рых, Ви­зан­тии дол­гое вре­мя поп­рос­ту вез­ло. Ее ге­ог­ра­фи­чес­кое по­ло­же­ние поз­во­ля­ло ей, иг­рая на про­ти­во­ре­чи­ях мо­гу­ще­ст­вен­ных со­се­дей (го­тов и гун­нов, сла­вян и ава­ров, пер­сов и ара­бов, рус­ских и бол­гар, ту­рок и мон­го­лов и т.д.), нейт­ра­ли­зо­вы­вать за счет это­го не­пос­ре­д­ствен­ные уг­ро­зы сво­е­му су­ще­ст­во­ва­нию. Ви­зан­тий­цы бы­ли ис­кус­ны­ми дип­ло­ма­та­ми. Но все уг­ро­зы во­зоб­нов­ля­лись, ког­да с од­ной из сто­рон ис­че­зал про­ти­во­вес.

В-треть­их… Но тут на­до об­ра­тить­ся к во­ен­ной ис­то­рии Ро­мейс­кой им­пе­рии, ко­то­рая зас­лу­жи­ва­ет са­мо­го прис­таль­но­го вни­ма­ния. Ха­рак­тер­ные осо­бен­нос­ти им­пе­рс­ко­го бы­тия про­яв­ля­ют­ся в ней очень вы­пук­ло.

В ви­зан­тийс­кую ар­мию с са­мых пер­вых ве­ков су­ще­ст­во­ва­ния Вос­точ­ной Римс­кой им­пе­рии был отк­рыт ши­ро­кий дос­туп ино­род­цам – как в сос­та­ве це­лых от­ря­дов, так и в ин­ди­ви­ду­аль­ном по­ряд­ке. Пле­ме­на вар­ва­ров-на­ем­ни­ков – так на­зы­ва­е­мые фе­де­ра­ты – пос­тав­ля­ли Конс­тан­ти­но­по­лю во­и­нов оп­ре­де­лен­ной на­ци­о­наль­нос­ти за жа­ло­ванье. Ко­ман­ди­ры наз­на­ча­лись из их же сре­ды. Та­кие от­ря­ды, ес­ли зат­ра­ги­ва­лись их эт­ни­чес­кие ин­те­ре­сы или ес­ли по­яв­ля­лась воз­мож­ность про­во­зг­ла­сить ва­си­лев­сом сво­е­го че­ло­ве­ка, тут же под­ни­ма­ли мя­те­жи. Всег­да не прочь раз­бить и разг­ра­бить вра­га пос­ла­бее, они не очень-то упи­ра­лись, ког­да де­ло ста­но­ви­лось слиш­ком жар­ким. Как та­ких вес­ти в смерт­ный бой? Ни­ког­да Ви­зан­тия не мог­ла на­вес­ти по­ря­док же­лез­ной ру­кой, наг­нать на все ок­ре­ст­ные на­ро­ды ужас, как это умел Рим. Ни­ког­да ни­ко­го не мог­ла по­бе­дить окон­ча­тель­но, как рим­ля­не – Кар­фа­ген, Гре­цию, Мит­ри­да­та и т.д. Она не име­ла воз­мож­нос­ти поз­во­лить се­бе вой­ну не на жизнь, а на смерть (по­то­му что на­ем­ни­ки так не во­ю­ют) и ни­ког­да не до­би­ва­ла, не до­дав­ли­ва­ла от­ра­жен­но­го вра­га.