Император и воины. Миниатюра из «Романа об Александре Великом». XIV век

По мере разорения стратиотов иностранные наемники начинали играть
все более и более заметную роль в армии.

Чуя про­во­ци­ро­вав­шую сла­бость Ро­мейс­кой им­пе­рии, ее гни­лость, не­го­тов­ность ид­ти до кон­ца, веч­но враж­деб­ные со­се­ди неп­ре­рыв­но ис­пы­ты­ва­ли и ку­са­ли ее со всех сто­рон. И – что де­лать! – Ви­зан­тия, нес­по­соб­ная к нас­то­я­щей вой­не, пред­по­чи­та­ла от­ку­пать­ся или под­ку­пать офи­це­ров про­тив­ни­ка. А зна­чит, ей пос­то­ян­но при­хо­ди­лось выт­ря­сать день­ги из сво­их же под­дан­ных. Конт­роль го­су­да­р­ства за де­я­тель­ностью лю­бо­го про­из­во­ди­те­ля или тор­гов­ца был нес­лы­хан­но жест­ким. Зас­лу­жен­но жал­кая участь «сог­раж­дан» – ре­зуль­тат прин­ци­пи­аль­но лож­но­го (мно­го­на­ци­о­наль­но­го) уст­рой­ства го­су­да­р­ства.

При этом по­лу­чал­ся по­роч­ный круг: от­ку­па­ясь на вре­мя от од­них вра­гов, ро­меи по­рож­да­ли у дру­гих на­деж­ду на та­кую же лег­кую по­жи­ву. Пы­та­ясь за­лить по­жар веч­ной вой­ны не кровью, а зо­ло­том, Ви­зан­тия от рож­де­ния до смер­ти сво­ей ра­бо­та­ла на эту са­мую вой­ну, бес­слав­но и бесп­лод­но ис­то­щая внут­рен­ние про­из­во­ди­тель­ные си­лы. По­доб­ную стра­те­гию од­наж­ды по­пы­тал­ся оп­рав­дать ва­си­левс Конс­тан­тин Баг­ря­но­род­ный, счи­тав­ший, что го­су­да­р­ство ро­ме­ев про­ти­вос­то­ит все­му ос­таль­но­му ми­ру – ми­ру вар­ва­ров, в борь­бе с ко­то­рым хо­ро­ши все сред­ства: зо­ло­то, об­ман или ору­жие. Тра­ди­ци­он­но пред­поч­те­ние от­да­ва­лось пер­вым двум.

Прав­да, Юс­ти­ни­ан II стал по об­раз­цу древ­них рим­лян фор­ми­ро­вать бо­е­вые пог­ра­нич­ные со­е­ди­не­ния из мест­ных кресть­ян (они про­су­ще­ст­во­ва­ли нес­коль­ко сто­ле­тий) и на­чал пе­ре­хо­дить к ор­га­ни­за­ции опол­че­ния из мест­ных граж­дан. Фем­ные войс­ка из кресть­ян-стра­­­ти­о­тов со вре­ме­нем ста­ли ос­но­вой ви­зан­тийс­кой ар­мии вмес­то на­ем­ных войск. Ни­ки­фор I ус­та­но­вил сво­е­го ро­да рек­рут­чи­ну, свя­зав зем­лев­ла­де­ние с во­инс­кой служ­бой и кру­го­вой по­ру­кой. Это так­же силь­но ук­ре­пи­ло ар­мию. Ни­ки­фор II ос­во­бо­дил от на­ло­га тя­же­лых кон­ни­ков – ка­таф­рак­тов – и да­же их слуг, а так­же во­об­ще за­бо­тил­ся о стра­ти­о­тах. Не­ко­то­рые важ­ные по­бе­ды ви­зан­тий­цев – в част­нос­ти, лик­ви­да­ция не­за­ви­си­мос­ти бол­гар – ста­ли ре­зуль­та­том та­кой вер­ной по­ли­ти­ки.

Впро­чем, длил­ся этот пе­ри­од не так уж и дол­го, да и сис­те­ма на­ем­ни­че­ст­ва ни­ког­да не ис­че­за­ла пол­ностью. По ме­ре ра­зо­ре­ния стра­ти­о­тов иност­ран­ные на­ем­ни­ки на­чи­на­ли сно­ва иг­рать все бо­лее и бо­лее за­мет­ную роль в ар­мии. К са­мо­му кон­цу XI ве­ка по­ло­же­ние Ви­зан­тии ока­за­лось нас­толь­ко тя­же­лым, что им­пе­ра­тор Алек­сей Ком­нин об­ра­тил­ся с от­ча­ян­ным пись­мом к за­пад­ным го­су­да­р­ствам, умо­ляя их ока­зать по­мощь гиб­нув­шей им­пе­рии. Соб­лаз­няя хрис­ти­а­нс­ких пра­ви­те­лей рас­ска­за­ми о ре­ли­ги­оз­ных сок­ро­ви­щах и «о бес­чис­лен­ных бо­га­т­ствах и дра­го­цен­нос­тях», на­коп­лен­ных в Конс­тан­ти­но­по­ле во­об­ще и в хра­ме Свя­той Со­фии в част­нос­ти, он пи­сал: «Мы от­да­ем­ся в ва­ши ру­ки; мы пред­по­чи­та­ем быть под властью ла­ти­нян, чем под игом языч­ни­ков. Мы не мо­жем по­ло­жить­ся на те войс­ка, ко­то­рые у нас ос­та­ют­ся, так как и они мо­гут быть соб­лаз­не­ны на­деж­дой об­ще­го рас­хи­ще­ния».

Им­пе­ра­тор знал, о чем го­во­рил. Ведь это он сам ру­ко­во­дил оса­дой Конс­тан­ти­но­по­ля и брал его в 1081 го­ду, возг­ла­вив мя­теж, и был сви­де­те­лем то­го, как при пер­вой воз­мож­нос­ти все мя­теж­ное войс­ко бро­си­лось гра­бить го­род: «Это бы­ла сме­шан­ная тол­па фра­кий­цев, ма­ке­дон­цев, ро­ме­ев, вар­ва­ров. По от­но­ше­нию к соп­ле­мен­ни­кам они ве­ли се­бя ху­же вра­гов», – пи­сал ви­зан­тийс­кий хро­нист Ио­анн Зо­на­ра. Хро­нист ошиб­ся: они бы­ли не «соп­ле­мен­ни­ка­ми», а все­го лишь «сог­раж­да­на­ми». И ве­ли се­бя имен­но по ло­ги­ке сог­раж­да­н­ства, ког­да ник­то ни­ко­му не брат. Точ­но так же пос­ле па­де­ния Конс­тан­ти­но­по­ля в 1204 го­ду ок­ре­ст­ные кресть­я­не, ску­пая за бес­це­нок все под­ряд у выр­вав­ших­ся из кро­меш­но­го ада го­ро­жан, зло­ра­д­ство­ва­ли: «Сла­ва Бо­гу, на­ко­нец-то и мы обо­га­ти­лись!»

Уже при Алек­сее Ком­ни­не ро­мейс­кое войс­ко бы­ло фак­ти­чес­ки не­бо­ес­по­соб­ным – ка­таф­рак­ты ма­ло­чис­лен­ны, стра­ти­о­тс­кое опол­че­ние поч­ти лик­ви­ди­ро­ва­но, на­ем­ни­ки не­на­деж­ны. Воп­рос фак­ти­чес­ки сво­дил­ся к то­му, кто и ког­да пер­вым на­не­сет смер­тель­ный удар Конс­тан­ти­но­по­лю, ко­му дос­та­нет­ся глав­ный приз. Но в 1095 го­ду был объ­яв­лен Пер­вый крес­то­вый по­ход, и это спас­ло Ви­зан­тию, пос­коль­ку крес­то­нос­цы на Вос­то­ке нуж­да­лись в ее под­де­рж­ке и за это при­ся­га­ли ва­си­лев­сам на вер­ность, участ­во­ва­ли в сов­ме­ст­ных бо­е­вых действи­ях про­тив «не­вер­ных». Смерть им­пе­рии ока­за­лась отс­ро­чен­ной – до ка­та­ст­ро­фы 1204 го­да.

На этом мож­но бы­ло бы и ос­та­но­вить­ся, но бук­валь­но сра­зу пос­ле пог­ро­ма 1204 го­да вок­руг гре­чес­ко­го го­ро­да Ни­кеи сло­жи­лось не­боль­шое, за­то мо­но­на­ци­о­наль­ное гре­чес­кое го­су­да­р­ство со сво­им «им­пе­ра­то­ром» – Фе­до­ром Лас­ка­ри­сом. На­ем­ни­ков в ни­кейс­кой ар­мии бы­ло очень ма­ло, а ее ос­но­ву сос­та­ви­ли гре­чес­кие про­ни­а­ры, по­лу­чав­шие в уп­рав­ле­ние на­де­лы на ус­ло­ви­ях обя­за­тель­ной служ­бы.