И ведь все эти целевые установки не вызвали ни слова критики или сомнения ни в правительстве, ни в Госдуме. Во всяком случае, слов критики не было слышно.
В отношении работников бюджетной сферы и пенсионеров предлагаются меры радикальные:
«Предложение: сократить численность госслужащих к 2020 году до уровня 2000 года, то есть примерно на 30 процентов. До 50 процентов полученной экономии средств можно направить на увеличение оплаты труда оставшихся сотрудников. <…> Реформированию пенсионной системы нет альтернативы. <…> Реформирование пенсионной системы позволит сэкономить к 2020 году от 0,69 процента ВВП до 1,22 процента ВВП. <…> Предложенные меры по реформированию пенсионной системы носят принципиально комплексный характер: повышение требований к минимальному стажу с 5 до 15 или до 20 лет, более или менее быстрое повышение пенсионного возраста до 63 лет для обоих полов».
И это называется «стратегия». Никаких определений цели, никаких альтернатив и прогнозов последствий, никакого поиска индикаторов, критериев, оптимальных соотношений. И так какую сферу ни возьми – хоть ЖКХ, хоть образование или транспорт. Вот, скажем, пишут о системе образования:
«Риски для стабильности системы образования и шире – социальной стабильности – заключаются в том, что содержание и объем социальных обязательств государства в сфере образования недостаточно конкретизированы. <…> Образование перестает выполнять функцию социального лифта, начинает воспроизводить и закреплять социальную дифференциацию».
Зачем наводить тень на плетень! Вот главный источник риска для социальной стабильности – образование «начинает воспроизводить и закреплять социальную дифференциацию». Недостаточная конкретизация обязательств государства никакого отношения в проблеме не имеет, да и само это понятие лишено определенного смысла. Риски возникли в результате смены вектора социальной политики и критериев справедливости.
Говоря именно о стратегическом антисоциальном сдвиге системы образования (и ничего не предлагая в качестве контрмер), авторы доклада тут же дают странную и даже нелепую характеристику российской семье и перспективам ее развития в предстоящее десятилетие:
«Сегодняшняя семья дает родителям больше возможностей – строить свою карьеру (уход за детьми с помощью платных профессионалов), не длить неудачный брак, жить с сегодняшним партнером, соединяя детей от разных браков и т.д. Таким образом, привычные механизмы взросления переживают эрозию».
Для кого составляется «Стратегия-2020»? Для узкой прослойки «высшего среднего класса» и социальных паразитов?
Поскольку главной стратегической идеей доклада является переход России к постиндустриальной экономике, большое место в нем отведено науке. Этот раздел полон принципиально ошибочных суждений, показывающих тривиальную неосведомленность авторов о характере научной деятельности. Они пишут:
«В 2015–2020 годах акцент рекомендуется перенести на опережающее развитие конкурентоспособных на мировой арене направлений фундаментальных и поисковых исследований, современных форм организации ИР, инфраструктуры науки на прорывных направлениях».
«Конкурентоспособные» научные направления – термин негодный, но не будем цепляться. Главное, что «успешные» научные направления – это не изюм, который можно выковыривать из булки. Как только они утратят поддержку «заурядных» направлений, вместе с которыми они только и могут существовать, от их «конкурентоспособности» не останется и следа. Такая нечувствительность к сути систем в ХХI веке просто поразительна.
Вот еще более фантастическая сентенция:
«Отечественная наука продолжает функционировать в рамках традиционной (индустриальной) модели, не отвечающей современным реалиям и характеризующейся доминированием самостоятельных научных организаций, обособленных от вузов и предприятий. На них приходится свыше 80 процентов затрат на науку, тогда как в рыночных экономиках костяк НИС – компании и университеты. Почти 3/4 организаций, выполняющих исследования и разработки (ИР), находятся в собственности государства».
Что значит: отечественная наука не соответствует современным реалиям? Чьим реалиям – США или Китая? Наука в России соответствует именно отечественным реалиям. Разве может быть иначе? Пусть бы авторы доклада объяснили, почему отечественная наука должна действовать не «в рамках традиционной (индустриальной) модели», если отечественная экономика является именно индустриальной, причем в состоянии деградации? Как это было бы возможно? И что станет с 3/4 организаций, если государство вдруг от них откажется? Стратеги предлагают их ликвидировать? Разве кто-то предлагает этим организациям финансирование, а они отказываются? Какими странными намеками наполнен этот доклад!
В докладе так сказано о состоянии важного элемента инновационной системы:
«<…> быстрая деградация фундаментальной науки, выступающей драйвером профессионального образования <…>».
Пусть фундаментальную науку России назовут драйвером (хотя странное словечко подыскали), но ведь в стратегическом докладе невозможно уйти от вопроса, почему же в России происходит «быстрая деградация фундаментальной науки». Без выяснения причин такого поистине катастрофического процесса, без описания того механизма, который его воспроизводит уже 20 лет, главные рекомендации доклада теряют смысл.
Сами же авторы доклада походя делают замечание, без объяснения которого все рассуждения об инновационной экономике ничего не стоят:
«Несмотря на то, что поддержка науки из средств федерального бюджета в 1998–2009 годах выросла четырехкратно <…> это не сказывается на динамике ее результативности в части прикладных и фундаментальных исследований».
Удивительно, что сами же авторы высказывают важное положение, которое опровергает практически все их стратегические инновации:
«Активное и масштабное разворачивание институциональных реформ в последние годы натолкнулось на ограничения системы, неготовой воспринять и “переварить” многие новые нормы».
Как же вы собираетесь продавливать свою стратегию, если система неготова воспринимать предлагаемые вами новые институциональные нормы? Ведь ограничения – это те рамки, которые и определяют для реформатора поле возможного. Ваша стратегия вся стоит на утопии нарушения ограничений – и никаких предложений, как такое противоречие можно было бы разрешить. Как будто забыли самые элементарные правила анализа систем.
Этот разбор небольшой части утверждений доклада, которые предлагается положить в основу развития России, имеет методологический и учебный характер. Но главное в том, что выбор стратегии развития – предмет политики. Это – исторический выбор, определение пути движения с очередного распутья, на которое мы вышли в 2011 году. Он не может быть отдан на откуп группам экспертов, он требует общественного диалога. Никакая стратегия в нашем расколотом обществе не будет успешной, если не получит поддержки критической массы населения, которая посредством «низового плебисцита» не пришла к соглашению о целях проекта и его социальной цене. Для этого требуется выложить варианты стратегии, отвечающие чаяниям основных групп, занимающих позиции на фронте главных противоречий нынешней России. Власть, если желает успешного развития, должна реально помочь этим основным группам ясно сформулировать свои интересы, идеалы и цели, а потом дать им площадку для переговоров, поиска компромиссов и заключения пактов.