Противостояние на новом витке эволюции
Алексей Перловский
Холодная война опять становится реальностью в отношениях между Западом и Россией
Алексей Григорьевич Перловский – капитан 1 ранга в отставке. После увольнения с военной службы длительное время работал в МИД РФ. В настоящее время работает на предприятии оборонной промышленности
На прошедшем в Сочи Валдайском форуме президент России Владимир Путин заявил, что «распад СССР является величайшей гуманитарной катастрофой». При этом он отметил, что «в основе распада СССР лежали внутренние причины. Несостоятельность политической и экономической системы бывшего Советского Союза лежала в основе развала государства. Кто этому способствовал – это другой вопрос. Не думаю, что наши геополитические противники стояли в стороне».
Оппонентом выступил бывший посол США в Москве Джек Мэтлок (1987–1991), отрицавший внешнее воздействие и назвавший главным движущим фактором распада Советского Союза Бориса Ельцина и силы, стоящие за ним.
СССР исчез с карты мира отнюдь не в результате реформ или вследствие сложных дипломатических переговоров и заговоров. Просто в силу всех сложившихся обстоятельств он не смог больше существовать. Однако нельзя рассматривать его развал вне контекста американской политики. Бывший председатель КГБ СССР, член Политбюро ЦК КПСС Владимир Крючков в своих мемуарах отмечает, что именно в период пребывания у власти в США Рональда Рейгана в Советском Союзе получили свое развитие разрушительные процессы. В то же время он подмечает, что вряд ли можно сказать, что именно политика Соединенных Штатов была определяющей: «Но то, что ее творцы и исполнители не стояли в стороне, это исторический факт».
ДОКТРИНА ГОРБАЧЕВА И «КОНЕЦ ИСТОРИИ»
Если обратиться к истории, то в декабре 1988 года произошло знаменательное событие. Михаил Горбачев, обращаясь к Генеральной Ассамблее ООН, провозгласил об окончании холодной войны и объявил о целом ряде предложений по мировым реформам и шагах к разоружению. В частности, он сказал следующее: «Угрозы больше не могут… быть инструментом внешней политики. В первую очередь это касается ядерного оружия… я хотел бы говорить о главном – о разоружении, без которого нельзя решить ни одну проблему наступающего века… СССР принял решение сократить свои вооруженные силы… на 500 тыс. человек… мы решили к 1991 году вывести шесть танковых дивизий из ГДР, Чехословакии и Венгрии и расформировать их… Советские войска в этих странах будут сокращены на 50 тыс. человек, а с вооружения будет снято 5 тыс. танков».
New York Times назвала неожиданную часовую речь Горбачева величайшим поступком государственного деятеля со времен «14 пунктов» Вудро Вильсона в 1918 году и Атлантической хартии Рузвельта и Черчилля в 1941-м – «полной перестройкой международной политики». «Он пообещал предпринять действия в одностороннем порядке, – отметила New York Times. – Невероятно. Рискованно. Храбро. Наивно. Ошеломляюще. Героически… его идеи заслуживают – а на самом деле требуют самого серьезного ответа со стороны новоизбранного президента Буша и других лидеров».
Примечательно, что перед своим выступлением на Генассамблее ООН Горбачев обратился к Рейгану и Бушу-старшему за поддержкой в вопросах контроля над вооружениями и вывода войск. Однако американская сторона отнеслась к его предложениям с изрядным скепсисом. Ранее на московском саммите в мае 1988 году Горбачев предложил Рейгану подписать совместную декларацию о мирном сосуществовании и отказе от военного вмешательства во внутренние дела других государств. Рейган отверг эти предложения. Американцы назвали проводимый Горбачевым курс доктриной о невмешательстве.
В конечном счете такой подход только предоставил Вашингтону карт-бланш в отношении его политики в странах третьего мира. Соединенные Штаты продолжили подогревать исламский радикализм. Многие из поддерживаемых американцами джихадистов, сражавшихся против Советов в Афганистане, присоединились к исламским движениям в Чечне, Боснии, Алжире, Ираке, на Филиппинах, в Саудовской Аравии, Кашмире и многих других регионах. Межнациональные и племенные конфликты вспыхнули в Африке и на Балканах. В сентябре 1990 года Майкл Мендельмбаум, руководивший изучением проблем Востока и Запада в Совете по международным отношениям, провозгласил: «Советы… сделали возможным окончание холодной войны, а значит, впервые за 40 лет мы можем вести военные операции на Ближнем Востоке, не опасаясь, начала Третьей мировой». Вскоре США проверят это утверждение.
Горбачев считал перестройку началом новой эпохи (политикой нового мышления), но апологеты американской политики видели в ней главное доказательство победы капиталистического Запада после десятилетий холодной войны. Петер Швейцер, автор книги «Победа. Роль тайной стратегии США в распаде Советского Союза», подчеркивал: «Большая часть литературы на тему американской политики и конца холодной войны… посвящена почти исключительно тонкостям дипломатии. Такой подход больше говорит об авторах данных книг, чем об администрации Рейгана. Сам Рейган вовсе не считал, что соглашением о контроле над вооружением или международными договорами можно измерить успехи его внешней политики. Он посвящал не так уж много времени большинству соглашений о контроле над гонкой вооружений; сражение между Востоком и Западом ему виделось как великая битва между Добром и Злом».
Ему вторят Оливер Стоун и Питер Кузик, авторы книги «Нерассказанная история США»: «Но каким было наследие Рейгана? Один из наиболее невежественных и безразличных глав государства в истории США, он способствовал возрождению идей крайне правого антикоммунизма, которые привели к милитаризации американской внешней политики и возобновлению холодной войны… заявляя о приверженности идеалам демократии, и в то же время вооружал и поддерживал репрессивных диктаторов. Он превратил локальные и региональные конфликты на Ближнем Востоке и в Латинской Америке в поля битв холодной войны, в результате чего там воцарился террор, а народные движения были подавлены. Он тратил огромные деньги на военные расходы, урезая социальные программы для беднейших слоев населения. Он резко сократил налоги для богатых, утроив национальный долг США и превратив страну из мирового кредитора в 1981 году в крупнейшего заемщика в 1985-м… Он упустил шанс избавить мир от наступательных ядерных вооружений… Поэтому, несмотря на всю хвалу, воздаваемую ему за окончание холодной войны, львиная доля заслуг в этом деле… принадлежала его советскому коллеге Михаилу Горбачеву».
С точки зрения Генри Киссинджера, изложенной им в монографии «Дипломатия», «и Рейган, и Горбачев верили в победу собственной стороны. Однако существовало знаменательное различие между этими столь неожиданными партнерами. Рейган понимал, какие силы движут его обществом, в то время как Горбачев абсолютно утерял с ними связь… Горбачев же резко ускорил гибель представляемой им системы, призывая к реформам, провести которые он оказался не способен».
К лету 1991 года ЦРУ и РУМО США представили президенту доклад о состоянии советской экономики. В нем, в частности, отмечалось, что «через шесть лет после того, как президент СССР Михаил Горбачев начал проводить политику реформ, получившую известность под названием перестройки, советская экономика оказалась в кризисе. Выпуск продукции сокращается со все возрастающей скоростью, инфляция грозит выйти из-под контроля, межрегиональные торговые связи разорваны, а центр и республики оказались втянутыми в ожесточенную политическую борьбу относительно будущего всего многонационального государства». Владимир Крючков в своей книге «Личное дело» пишет, что в целом ЦРУ верно оценивало ход и результаты перестройки в СССР. Как он вспоминает, в 1990 году Москву посетил Роберт Гейтс (директор ЦРУ в 1991–1993 годах). Во время встречи он прямо спросил, не хочет ли Крючков знать точку зрения ЦРУ на то, что будет с Советским Союзом в 2000 году – начале будущего века. Из его слов можно было понять, что он сомневается, сохранится ли к этому времени СССР. При этом он выразил намерение передать соответствующий аналитический прогноз ЦРУ. Но документ так и не был передан.