4. Философия хозяйства не может не задумываться на тему альтернативных антихозяйству разрешений. Отсюда обращение не просто к нравственности и к человеческому сознанию, но и к такому фундаменталу, как хозяйственное богословие, которое не нужно трактовать как в полном смысле богословие, да еще и какое-то особенное по отношению к вообще богословию. Это всего лишь попытка метафизически размышляющего сознания выйти на высшие смыслы бытия, обращаясь непосредственно к Софии Премудрости Божией. Без такого обращения к Софии философия хозяйства обойтись никак не может, ибо ей суждено касаться самых таинственных и драматических аспектов жизни человека, его хозяйства, его демиургии. В известной мере философия хозяйства – сакральное знание-размышление, и ничто не должно априорно мешать выполнять предназначенную ей, или выпавшую на нее, иномирную функцию. Не в том дело, что философия хозяйства должна непременно найти выход из глобального хозяйственного тупика, в котором, судя по всему, уже находится человечество, а в том, чтобы ясно обозначить проблему, над ней поразмышлять и предположить возможность из нее выхода.

5. Философия хозяйства, родившаяся в России (именно как философия хозяйства в нашем понимании), упорно размышляет над проблемами российского хозяйства, приходя к тому неутешительному заключению, что в России сейчас воцарилось как раз антихозяйство: экономика с её деньгами и капиталами есть, а животворческого хозяйства нет (когда не только выживание имеет место, но реализуется и перспектива жизни). Перед Россией, переживающей явный апокалиптический кризис, стоит громадная задача выхода на национальное хозяйство, ведущееся в интересах нации, страны, самой России. Разгосударствление дорого обходится России. Паразиты есть, торговцы и банкиры есть, а вот производство в стране по большей части колониальное, подчиненное компрадорскому присвоению доходов и накоплению личных богатств, что не позволяет накапливать общественное богатство внутри страны и направлять его на пользу России. Такова цена экономизации российского хозяйства, его так называемой «рыночной либерализации». Без национального в полном смысле слова хозяйствования Россия обречена, и пока идет денационализация хозяйства будет продолжаться и указанный апокалиптический кризис.

6. Философия хозяйства не проходит мимо и собственно человека, все более становящегося объектом человеческой же демиургии, переделки, преобразования. Отсюда идея всё-ещё-человека и возможного в будущем иного человекообразного, всего вероятнее – постчеловека. Соответственно меняется и весь мир человеческий – от социума к постсоциуму, в котором человек-социальный индивид уступит место постчеловеку-постсоциальному элементу. Сеть – удобство, но это и основа, как и признак, перехода к иному по качеству бытию с иным по качеству человекообразным: от общежития человеков к единобытию человекобразов. Так это будет или нет, покажет реальность, но сама постановка вопроса чрезвычайно актуальна и архиважна, тем более что кризис человека и человеческого общества сегодня уже налицо.

Философия хозяйства ставит и по-своему решает многие вопросы бытия – человека, общества, мира. Главное, что она видит и представляет бытие не так, как это делает наука и традиционная философия. И дело тут не столько по-новому увиденном и в самом по себе и сказанном, сколько в открывающейся возможности по-новому видеть и говорить. Философия хозяйства – иное знание-размышление, не просто стремящееся к иному видению-отображению бытия, а способное признать наличествующее за пределами чисто человеческой аксиоматики и гносеологии Иное, то самое Иное, приближение к которому возможно лишь в откровенчески-творческом союзе с Софией Премудростью Божией, что не значит, что союзе легко устанавлиемом и безмятежном, вовсе нет – трудном, затратном, страдательном.