Страну, основанную на коллективном участии и общественном самоуправлении, – или страну, опекаемую «Железной пятой», как раз сто лет назад описанной Джеком Лондоном, – и хорошо еще, если своей отечественной?
Страну, где человек ни от чего не получает большего наслаждения, чем от своего любимого труда, – или страну, где он ни от чего не получает большего наслаждения, чем от счета в зарубежном банке и поездки в Куршевель?
Все сводится к ценностным и морально-риторическим вопросам. Так ведь развития без ценностей вообще не бывает.
Если более технократично, то что значит сегодня в России строить коммунизм?
(Как сказал года три назад назначенный ответственным за атомную промышленность Кириенко: «Товарищи (sic! – С.Ч.), по решениям XXVI съезда КПСС уже к концу 1980-х годов нужно было построить полдюжины новых передовых реакторов. А мы их до сих пор не построили. Может быть, пора начать выполнять решения партии?»)
В первую очередь – это приоритетное развитие отраслей, обеспечивающих научно-технический прогресс, фундаментальной науки и технолого-производящих направлений с параллельной организацией реконструкции существующих производств на технологиях, которыми располагают отрасли, остающиеся лидерами в своих сферах, и технологиях, которые удается получить извне.
Так чего же мы, в конце концов, хотим? Страну, производящую научные знания и на их основе
обеспечивающую функционирование своего производства, – или страну, поставляющую сырье
и зависимую от чужих технологий?
Центральная проблема здесь – создание именно такого производства, в котором все, что не требует самостоятельного решения, отходит технике. Все, что требует таких решений, отходит человеку.
С одной стороны, стоит задача освобождения человека от неинтересного труда, с другой – его использование там, где наибольшую отдачу могут дать его творческие способности, умение принимать нестандартные решения.
Стоит вопрос и о собственно технологической реконструкции – то есть старая тема создания новых материалов, нового типа энергопотребления, нового использования продуктов топливно-энергетического комплекса.
Опять-таки, если вспомнить, задача преимущественного использования нефти и газа как сырья для химических производств, а не как топлива тогда, полвека назад, хотя бы ставилась. Сегодня, через полвека, о ней вообще никто не говорит. Хотя уже давно известно, что себестоимость производства электроэнергии на атомных станциях в три-четыре раза ниже производства ее на ТЭС. И экологически безопаснее. Точно так же известно, что если просто ввести в строй все остановленные после Чернобыля реакторы и достроить все замороженные, можно обеспечить энергетическое потребление страны только на этой основе. А сырье, предназначенное для сжигания, направить либо на производство новых материалов, либо на внешний рынок. Такой ход приведет к снижению до трех раз внутренней цены на электроэнергию – и для граждан, и для промышленности – с последующим снижением цены и на ее продукцию.
Еще тогда, полвека назад, говорили о задаче замены механической обработки материалов химическими методами, технологическим использованием электроэнергии, электрохимией и ультразвуком.
Ясно также, что техническая и технологическая реконструкция – это обязательно вопрос повышения производительности труда. Что Россия по этому показателю сегодня отстает от тех же Соединенных Штатов – общее место. Но то, что государство не занимается развитием и реконструкцией производства и созданием высокотехнологической индустрии, – тоже общее место.
Для создания нового производства нужна не двухуровневая система образования, производящая магистров – для научных исследований, а бакалавров – для выполнения инструктивных задач. Требуются образовательные учреждения, выпускающие инженеров-специалистов, способных организовывать новое производство и инициативно решать встающие в ходе его создания задачи. Бакалавры если и нужны, то именно для рабочих специальностей, то есть для подготовки и оформления статуса высококвалифицированных рабочих – людей, занятых физическим трудом с преобладанием интеллектуальных функций, требующих самостоятельного принятия решений.
Понятны проблемы, которые страна имеет с сельским хозяйством. И понятно его отставание в советский период. Только все предпочитают забывать, что при отставании по уровню технической вооруженности от США примерно в 16 раз, мы по сельскому хозяйству отставали от Америки примерно в 4–6 раз. То есть уровень эффективности использования имевшегося в СССР оборудования и техники был в несколько раз выше, чем у нашего ведущего конкурента.
Точно так же почему-то старательно забывается, что наиболее эффективным видом сельскохозяйственного предприятия в тех же Соединенных Штатах является не отдельное фермерское хозяйство, как нас уверяли четверть века назад. Таковым оказывается хозяйство с площадью примерно в 1000 гектаров, несколькими десятками работников и полной компьютеризацией, позволяющей в зависимости от влажности, ветра и температуры определять тонкости производимых в тот или иной день работ.