– Начиная с 1999 года Вы являетесь последовательным приверженцем Путина и целого ряда начинаний во внутренней и внешней политике, которые обычно связываются с его именем. Как Вы оцениваете Путина третьего срока? Не чувствуете ли Вы «усталости» от Путина, о которой в последнее время со ссылкой на разные социологические замеры любят говорить эксперты, называющие себя неангажированными и независимыми? Есть ли у Вас какие-либо рекомендации Путину сегодняшнему? Что, по Вашему мнению, должно лечь в основу концепции его третьего президентского срока? Согласны ли Вы с тем, что повестка его первого в третьем сроке послания – именно та, которая сегодня наиболее актуальна для нашей страны? Наконец, вопрос, который пока не муссируется в СМИ, но который со временем опять станет одним из самых злободневных: надо ли Путину идти на четвертый срок или же по прекращении текущей легислатуры ему лучше уйти – и теперь уже окончательно – в «национальные лидеры», в русские дэн сяопины. И вообще – получится ли у нас такое: русский Дэн Сяопин без должности? Или те, которые без должности, в России тут же обречены на утрату всякого влияния?

– В принципе все главное, что я мог сказать о Путине и что я хотел сказать о Путине, я о нем сказал в целой серии статей, которые потом были собраны в книгу под заглавием, совпадающим с названием одной из этих статей: «Нужен ли нам Путин после 2008 года?» У сборника был еще подзаголовок: «Если да, то какой и при каких условиях». Там все эти условия названы, описана программа действий Путина-президента, если он нужен. Я был сторонником третьего срока. Там об этом тоже написано. Третьего – как последнего, чтобы он мог завершить весь свой цикл. Путин спас государство от распада и от многого другого. Это, безусловно, его заслуга. Другой, может быть, сделал бы лучше, но мы не знаем этого другого. В 1999-м я, как и большинство экспертов, знал Путина как директора ФСБ. О нем вообще мало что знали. Других-то претендентов мы знали, но тем не менее уверенности в них не было. Почему Ельцин его поставил, с какой целью – это отдельный разговор. Когда все в начале и первой половине 90-х говорили о безальтернативности Ельцина, я написал статью «Альтернатива всегда есть». Правда, если ты трезвый политический аналитик, ты оцениваешь, где эта альтернатива, насколько она реальна. Я часто привожу такой пример. Мне регулярно предлагают в ЖЖ выдвинуть себя в президенты. Если я отвечаю серьезно, то говорю примерно следующее. Да, я, безусловно, не хуже всех остальных претендентов. А может, даже лучше всех остальных. Включая и того, за кого я буду голосовать. Но у меня нет шансов. Это нереально. Потому что у меня нет ресурсов, чтобы меня узнал весь народ, а не только мои читатели. Мои читатели за меня проголосуют, это понятно. Но их же не тридцать миллионов, сколько требуется для победы. Поэтому смешно этот вариант рассматривать. А кто был бы лучше? Иванов, Петров, Сидоров – мы их знаем. И я утверждаю, что они не были бы лучше Путина. Если мне называют какие-то фигуры оппозиционеров местного – московского – масштаба, то я их просто не знаю, да они и шансов-то не имеют выдвинуться и тем более победить. А старую, традиционную оппозицию Путину я наоборот знаю. Почти всю. Я их просто лично знаю по их деяниям и словам. И смешно сказать, что кто-то из них был бы лучше Путина. Знаю я, какие они демократы, видел в жизни. Потом опять же трезвый и знающий аналитик должен иметь в виду, как трансформирует человека власть. Я тоже об этом писал. До этого – один человек, а оказался на должности – совсем другой. Пока ты не при власти – ты одно, а когда у власти – совсем другое. Человек – это, упрощенно говоря, набор качеств. Они по-разному разворачиваются в разных обстоятельствах. Самый простой пример: в жизни – хулиган, наступает война – Герой Советского Союза, война заканчивается – опять хулиган. В книге «Нужен ли нам Путин после 2008 года?» есть статья, в которой я изложил универсальную программу кандидата в президенты России. Неважно, кто победит, будет ли это левый, правый, Путин, не Путин. Но если он станет по ней действовать, то это будет благом для страны. И эта программа – моя универсальная программа – отрабатывается. Вплоть до нового освоения Дальнего Востока. Это вовсе не говорит о каких-то моих исключительных способностях как политического предсказателя. Просто здравый смысл диктует такую универсальную программу. Почему тогда ее не выполняют? По разным причинам. Иногда ресурса не хватает, иногда руки не доходят. Возьмем демографическую проблему. Путин долго шел к ее решению. И я его сам убеждал – у меня была такая возможность, – что ее можно и нужно решить.

– Разговор с первым лицом, а тем более попытка первое лицо в чем-то убедить – это всегда потрясающе интересно. Расскажите, пожалуйста, об этом поподробнее.

– Дело было на ужине с главными редакторами в Ново-Огарево. Часа четыре все это продолжалось. Там я и затронул эту тему. Я тогда еще возглавлял «Московские новости». Через три месяца после этого ужина в Ново-Огарево в «Московских новостях» появилось взятое мной у Солженицына интервью. А еще спустя какое-то время Путин в своем послании Федеральному Собранию объявил новую демографическую политику и процитировал слова Солженицына из этого интервью о «сбережении народа». Естественно, он не сосался ни на меня, ни на «Московские новости». Но он сослался на Солженицына. Я очень обрадовался, когда это услышал. И не потому, что был к этому причастен, а просто потому, что это действительно важнейшая проблема России. Какая разница, демократия у нас будет или фашизм, если ни одного россиянина не останется и страной будут владеть какие-нибудь другие люди? Какая нам разница, что тогда будет на этой территории? Не Россия для демократии, а демократия для России. Поэтому демографическая проблема – это категорический императив номер один. Все остальное, вплоть до Дальнего Востока, своей оригинальной образовательной системы, все нанизывается на демографическую политику.

– Путина-то как Вам удалось убедить? Какими аргументами и доводами? Ведь указанная Вами цепочка совпадений со всей очевидностью доказывает Вашу непосредственную причастность к формулированию его демографического «нового курса».

– Конечно, нельзя утверждать, что Путина убедил именно я. Правильнее будет сказать несколько иначе: я был причастен к тому, что такой «новый курс» был провозглашен и стал так или иначе реализовываться. На том ужине в Ново-Огарево я прямо сказал Путину о том, что демографическая проблема обострена до предела и требует его – президента России – первостепенного внимания. На это он мне возразил: «Виталий Товиевич, но демографы считают иначе…» Демографы? Я знаю, что это за демографы. Это, как правило, все один и тот же демограф. Говорит, что мы в этом смысле – как цивилизованная Европа. Не хотят наши женщины рожать больше детей. И сколько туда ни вкладывай денег, рождаемость больше не повысится. Я ему сказал: «Владимир Владимирович, я знаю, кого Вы имеете в виду, какого демографа, который это говорит. Это дурные советы. Я с этим не согласен. И прошу Вас выслушать мои аргументы». И прямо за столом изложил некоторые из них. Я сказал, что если давать деньги на второго, третьего ребенка, то в наших условиях такой материнский капитал произведет эффект. Я, правда, не употребил термина «материнский капитал». Вот этим, именно этим, убеждал я Путина, мы и отличаемся от Европы. И продолжил, сказав примерно так: «Вот Вас, Владимир Владимирович, примерно раз в два дня, а то и чаще, показывают в программе “Время” и других информационных передачах, как Вы ведете бессмысленный разговор с каким-нибудь губернатором. Бессмысленный, потому что то, что показывают, бессмысленно». Я даже привел пример – о яйценоскости в какой-то области. «Какая нам всем разница, – сказал я президенту, – сколько яиц приносят куры в этой области. Может быть, Вы с губернатором и о другом говорили. О каких-то очень умных вещах. Но показали-то именно про яйца! Именно яйценоскость привлекает внимание и запоминается – мол, Путин о куриных яйцах беспокоится. А вот если Вы каждый раз будете спрашивать у губернатора, сколько там у тебя детей рождается в области, от этого рождаемость на самом деле повысится. Это же – Россия! У нас публично продемонстрированная забота действительно очень много значит. А Ваши эксперты, известные мне, которые Вам что-то советуют, либо глупы, либо…» Ну, и еще там ряд аргументов ему привел. И потом в послании прозвучали слова Солженицына, и был назван целый комплекс практических и совершенно правильных мер. Почему он не сделал это раньше? Слушался экспертов? Ресурсов не было? Или еще не осознал эту проблему как главную? Как-то упустил из внимания, что все остальное станет просто бессмысленным, если не повысить рождаемость? Долго можно гадать. Я хорошо знаю Путина, но не настолько, чтобы полностью расписать его психологическую матрицу. Хотя много что мог бы здесь сказать. Но главное сказано в вышедших уже статьях и в книге «Нужен ли нам Путин после 2008 года?» Ну, а чего я до сих пор не сказал, то пока вынужден для своих мемуаров оставить. Путин остается для меня ценной фигурой. Главный его минус – кадровая политика. И об этом я неоднократно говорил. Кадровая революция нужна. Я понимаю, почему он на это не идет. Он в плену своего окружения, в широком смысле понимаемого. Олигархическая система создана не при нем. И оттого, что он одних удалил за границу, а других равноудалил, изменилось многое, но не все и не кардинально. Ну, и сказывается типичная зависимость от бюрократического аппарата, как и в любой стране, а в России тем более. Аппарат может саботировать любые решения. Помню еще один обед с Путиным, когда я был главным редактором «Независимой газеты».